Небо шукає, небо знаходить.
Спустилося з даху і знову ходить,
Ходить грозою, лягає в квіти,
Трохи полежить і мусить іти.
Небо шукає, небо знаходить.
Спустилося з даху і знову ходить,
Ходить грозою, лягає в квіти,
Трохи полежить і мусить іти.
Не пугай меня грозою:
Весел грохот вешних бурь!
После бури над землею
Светит радостней лазурь.
После бури молодея,
В блеске новой красоты
Ароматней и пышнее
Распускаются цветы!
Бушуй, гроза! мы жаждем грома
В томленьи мертвой тишины!
Ты — казнь Гоморры я Содома,
Ты — вестник солнца и весны.
... Говорят, что вспышки молнии есть Божественный гнев, а гром доносит до нас рёв Небес.
Выстланное клубами грозовых туч, пронзённое башенным шпилем небо извивалось над замком огромной чёрной тварью, разбрасывая щупальца белых молний и гулко перекатывая во чреве валуны грома.
Остывает запад розовый,
Ночь увлажнена дождём.
Пахнет почкою берёзовой,
Мокрым щебнем и песком.
Понеслась гроза над рощею,
Поднялся туман с равнин.
И дрожат листвою тощею
Мрак испуганных вершин.
Спит и бредит полночь вешняя,
Робким холодом дыша.
После бурь весна безгрешнее,
Как влюбленная душа.
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.
А я любила грозу. Меня завораживало мрачное небо с огромными черными клубами туч, преддождевая свежесть в воздухе перед первой вспышкой, и это пугающее ожидание громового раската, пока в небе растворяется светлый разветвленный шрам. Всегда было интересно, от чего зависит предназначенная человеку магия? Воля судьбы это, осуществленное желание или отражение души?