— Что ты делаешь, Томми?
— Навоз разгребаю, как и ты, Кёрли.
— Зачем?..
— Чтобы напомнить себе кем я был, не будучи тем, кем являюсь.
— Что ты делаешь, Томми?
— Навоз разгребаю, как и ты, Кёрли.
— Зачем?..
— Чтобы напомнить себе кем я был, не будучи тем, кем являюсь.
Когда ты спустишь курок — тело того парня складывается у твоих ног. Потом их становится много, а потом ты и шагу не можешь ступить, чтобы они не последовали за тобой...
— Вы бы взяли?
— Взяла бы.
— И носили бы?
— Отчего не носить?
— Это и есть мой вопрос. Он был на жене, когда ее убили и я не сплю по ночам. Каждую ночь я виню себя в ее смерти. Я перешел несколько границ.
— Хотите услышать, что камень проклят, тогда ее смерть не ваша вина.
— Если бы я верил священникам, я бы исповедовался и попросил прощения, но я верю вам, мадам Боссуэл. У меня сын и бизнес, мне надо спать.
— Камень проклят. Проклятье прожигает мне ладонь.
— Не то, чтобы люди не любили здесь короля, наоборот, мы не хотим, чтобы наш горячо любимый король смотрел и видел, что с нами делают. Поэтому мы убираем его портреты.
— Но зачем вы их сжигаете?
— За нашего короля мы прошли ад. Прошли пекло войны. Записывайте это. А теперь на нас нападают в наших собственных домах. Эти новые копы из Белфаста врываются в наши дома, насилуют наших женщин... Не думаю, что наш король хотел бы видеть все это. Поэтому мы разжигаем костры, чтобы поднять тревогу.
— Могу я спросить, от чьего лица вы говорите?
— Ни от чьего. Я обычный человек. У меня медали за отвагу при Сомме. Я хочу, чтобы вы написали в своей газете, что здесь происходит.
— Джон, вытри кровь с его глаза.
— Ты че раскомандовалась?
— Я училась на медсестру.
— Не смеши меня, мне больно смеяться.
— Это правда!
— Ты была на одном занятии по оказанию первой помощи, и тебя выгнали за смех.
— Но я научилась спасать от удушения.
— По-твоему, я задохнулся?
— Сейчас стяну бинтом шею, и задохнешься.
Хотите меня убить — цельтесь в голову. Там все проблемы. От выстрела в живот умирают пол дня. Я видел таких на войне, солдаты ходят с кишками в руках, как с грязным бельем.
— Ей нужна помощь.
— Боже! Она же Шелби! Она же сестра дьявола Острых козырьков!
— Но сама-то она ангел.