Семнадцать мгновений весны

— Что бы вы хотели узнать?

— Например, когда кончится война.

— Она уже кончилась.

— Да?

— В известном смысле — да. Если бы мы это поняли раньше, было бы лучше для нас всех.

Штирлиц никогда не торопил события. Выдержка, считал он, оборотная сторона стремительности. Все определяется пропорциями: искусство, разведка, любовь, политика.

В наше время все новости — дурные новости.

Запоминается последняя фраза — это Штирлиц вывел для себя, словно математическое доказательство. Важно, как войти в нужный разговор, но еще важнее искусство выхода из разговора.

— Ничего, стану кричать по-немецки.

— Ну, что ж. Можешь добавлять немного русской брани. Только обязательно с берлинским акцентом.

Контрразведчик должен знать всегда, как никто другой, что верить в наше время нельзя никому, порой даже самому себе. Мне — можно.

Трудно стало работать. Развелось много идиотов, говорящих правильные слова.