Семнадцать мгновений весны

— У меня есть коньяк. Хотите выпить?

— Спасибо. У меня тоже есть коньяк.

— Зато, вероятно, у вас нет салями.

— У меня есть салями.

— Значит, мы с вами хлебаем из одной тарелки.

Как только где-нибудь вместо слова «здравствуйте» произнесут «хайль» в чей-то персональный адрес, знайте: там нас ждут, оттуда мы начнем свое великое возрождение.

— Правда всегда торжествует — это мое убеждение.

— Радостное совпадение наших убеждений.

Они все фантазёры, наши шефы. Им можно фантазировать, у них нет конкретной работы. А давать руководящие указания может даже дрессированная шимпанзе в цирке.

Очень легко советовать другим — будь честным. А поодиночке каждый старается свою нечестность вывернуть честностью.

Он спал глубоко и спокойно, но ровно через 20 минут он проснётся. Это тоже одна из привычек, выработанная годами.

— Выпить хотите?

— Нет, спасибо.

— Что, вообще не пьете?

— Боюсь, что вам известен мой любимый коньяк.

— Не считайте себя фигурой равной Черчиллю. Только о нем я знаю, что он любит русский коньяк больше всех остальных. Ну, не хотите, как хотите. А я выпью.

— Они думают, если я не провалился за эти двадцать лет, значит, я всесилен. Хорошо бы мне стать заместителем Гиммлера. Или вообще пробиться в фюреры. Хайль Штирлиц. Я становлюсь брюзгой?

— Ничего, тебе идёт.