Когда на востоке встает окутанное дымкой солнце, мы сидим на краю плато и заплетаем друг другу волосы, кое-как приводим в порядок нашу одежду и натираем травой исцарапанные ботинки.
И не страшно, что мужчины ничего этого не заметят, мы делаем это не ради них, а ради себя… ради женщин округа и женщин предместья, ради молодых и старых, ради жен и работниц. Увидев, какими мы возвращаемся домой, они поймут, что нужно ждать перемен.
– Ты боишься меня? Боишься моего волшебства?
– Я боюсь не тебя. Я боюсь тех чувств, которые ты будишь во мне.
– Тогда расскажи мне о рае… каков он?
– Рай – это парень в хижине на дереве, парень с холодными руками и горячим сердцем.
Возможно, когда мы наконец вернемся домой, кто-то из нас попытается вспомнить, что на самом деле произошло в год благодати… но Бог рассудит, что нам лучше все забыть.
– Когда я увидел тебя… тогда, на льду… ты показалась мне такой…
– Беспомощной.
– Нет. Непреклонной. Когда ты ударила топором по льду… я понял, что прежде мне не приходилось видеть такую храбрость.
Год благодати меняет людей, я видела это своими глазами. После него женщины обретают умение притворяться.
Мы причиняем друг другу зло потому, что только так нам дозволено проявлять злость. Отберите у человека право выбора – и вот уже огонь разгорается у него внутри. Иногда мне кажется, что мы могли бы спалить весь мир – и нашей любовью, и нашей яростью, и всем, что лежит где-то посередине.
– Почему ты хочешь это сделать?
– Я хочу увидеть тебя с распущенными волосами и лучами солнца на лице.
Cлайд с цитатой