Приподняв покрывало, я начинаю практиковаться, изображая на лице вялую робкую улыбку, снова, снова и снова, пока у меня не получается нечто сносное. Но как я ни стараюсь, мне не удается пригасить огонь, пылающий в моих глазах.
Тирни Джеймс
Когда я была маленькой, каждая моя мысль ясно отображалась у меня на лице. Позже я научилась скрывать свои думы за милой улыбкой, но иногда, глядя на себя в зеркало, я вижу, какой ужас горит в моих глазах. И чем ближе я подходила к началу года благодати, тем жарче полыхал этот огонь. Порой мне кажется, что глаза мои так в нем и сгорят.
Пускай меня изгонят, пускай высекут до полусмерти – лишь бы больше не приходилось молчать.
В этом месте мы все – и те, у кого есть покрывала, и те, у кого их нет, и грешные, и святые – равны перед лицом смерти.
Я умею изображать всякие чувства: от огорчения до безразличия – но я никогда не думала, что придется приклеивать к своему лицу выражение счастья.
Мы выходим на поляну, где собрались женщины всех сословий – и у каждой из них над сердцем приколот красный цветок. Они не грызутся, не смотрят друг на друга волком – все они пришли сюда с миром. И в полном согласии. Мы – это сестры, дочери, матери, бабушки, сплотившиеся ради того, что нужно нам всем, ради того, что важнее нас самих.