Год благодати

Сдерживая слёзы, я гляжу на небо и киваю. Герти так благодарна, невероятно благодарна, но ей не следует благодарить кого-то просто за то, что он обращается с ней как с человеком. Никто не должен за это благодарить.

Я хочу сказать... кто из нас хотя бы раз в жизни не хотел почувствовать себя сильной? Не мечтал в кои-то веки почувствовать себя хозяйкой своей судьбы? Кем бы мы были без этого? Мы причиняем друг другу зло потому, что только так нам дозволено проявлять злость. Отберите у человека право выбора — и вот уже огонь разгорается у него внутри. Иногда мне кажется, что мы могли бы спалить весь мир — и нашей любовью, и нашей яростью, и всем, что лежит где-то посередине.

Наши взгляды встречаются. Обуревающая нас страсть так сильна, что мне кажется, мы могли бы сжечь всю землю.

Кирстен – это ядовитый цветок белладонны, распускающийся у меня на глазах.

Невзирая на все, что здесь происходило, каждая из вас проявила хотя бы немного внутренней силы, милосердия и теплоты. Представьте же, каким светлым стал бы наш мир, если бы эти качества сияли в нас всегда. И мне хочется увидеть этот мир. Хотя бы то время, которое мне отпущено, которое у меня еще есть. Мой отец всегда говорил, что человек состоит из того, что выбирает сам, что решает день за днем, всю свою жизнь, когда никто не видит, как он или она принимает этот выбор. Именно эти решения делают нас людьми. Кем же вы хотите быть?

Цветок никогда не бывает просто цветком.

Глаза мои открыты, и теперь я вижу все.

– Я привык говорить то, что думаю. Привык говорить прямо.

– Как это, должно быть, приятно. А я никогда не могла позволить себе говорить то, что думаю.

Мне стоит огромного труда не сорваться прямо сейчас, но я должна оставаться сильной. Достаточно одного – единственного проявления слабости, одной – единственной щели в броне – и я полностью утрачу самообладание и бессильно рухну на пол. Я позволю себе горевать только тогда, когда они поднесут спичку к моему костру. Но до тех пор я буду держаться.

В том-то и беда – когда ты впускаешь куда-то свет, а потом его у тебя забирают, кажется, что стало ещё темнее, чем было прежде.