Тирни Джеймс

Я храню воспоминания о нём, словно краденые драгоценности, которые можно надевать лишь по особым случаям.

Толпа вопит, требуя крови, все мое тело дрожит. Но я должна успокоиться. Чтобы говорить ясно и понятно. Чтобы рассказать правду. Я не позволю им запугать меня и заставить молчать.

Пусть у нас нет волшебной силы, но мы не бессильны.

Я не прошу вас поддерживать меня. Когда мы дойдем до ворот округа, я хочу, чтобы вы отошли подальше, сделали вид, будто я вам не знакома, тогда я скажу свое слово. Я должна это сделать – это мой долг перед каждой девушкой, погибшей в год благодати. И перед самой собой.

Смерть порождает жизнь.

У всех нас есть раны, но у одних они видны, а у других нет.

Я напоминаю себе, что боль – это хорошо. Боль говорит о том, что у меня есть рука. И что я все еще жива.

Волшебство Кирстен проявилось рано, и она об этом знала. За ее лицом с его тщательно сохраняемым неизменно любезным выражением, за ее подчеркивающей фигуру одеждой таится жестокость.

Я не из тех птиц, которых можно приручить.

В диких местах самым опасным врагом являются не звери и даже не разгул стихии, а твое собственное сознание.