Покорнейше благодарю тебя за содействие в том, чтобы я благополучно вышла за тебя замуж.
Изабелла
Нам никогда не искупить вину за то, что мы сделали. Но... Теперь мы сможем просто любить их.
Ужасно неудобно играть на скрипке и одновременно плакать. При таком наклоне головы слезы сперва скапливаются в ямке между между носом и уголком глаза, затем стекают по лицу и, что еще хуже, капают на скрипку, а значит их следует быстро стирать, чтобы дерево, не дай бог, не деформировалось.
Люблю Нижний город. Это честное место. Иногда, правда, обдерут как липку — но ведь от всей души!
Самое важное, самый высший дар – уметь оценить других лучше, чем они способны оценить тебя.
— Это приближает тебя к заветному кораблю?
— А?
— Я... я просто не понимаю, почему ты работаешь с Хоук. Кажется, на всё, что мы ни делаем, тебе просто наплевать. Что держит тебя здесь?
— В основном «Цветущая роза». У меня там оплачено до конца года... грех не попользоваться.
— Но это же... бордель?
— И что с того? Женщины тоже могут посещать бордели. Ты просто напряги воображение... Глядите-ка, получилось! Ты просто лапочка, когда краснеешь.
При том, что власть, хоть может ошибаться,
Как все другие, всё ж в себе таит
Противоядье против дел своих.
И вошла Изабелла в церковь, и увидела она, что это скучно. Песнь Изабеллы, станс первый, стих первый.
Что может быть чудеснее на этом свете: прихожу к себе, а ты здесь меня ждёшь! Вот это и есть чудо.
— Обожаю, когда на мужчине такие узоры.
— На «мужчинах», ты хочешь сказать.
— Там, откуда я родом, их называют татуировками. Все моряки себе их делают.
— Но, надо полагать, не из лириума.
— Да уж. И рисунки другие. Как правило, сиськи.
— Наверное, пара сисек из лириума у меня на груди исправила бы положение.
— Это ж я. Люблю помогать.