Секс, наркотики, прыжки с парашютом... Странно, именно то, что мы делаем, чтобы ощутить вкус к жизни — может нас убить. И в отношениях тоже самое. Те, кого мы любим — единственные, кто может глубоко нас ранить.
Голос за кадром
Cлайд с цитатойШколу они взорвали в декабре восемьдесят пятого, а уже в апреле восемьдесят шестого Горбачёв и всему остальному народу объявил полную свободу. Что такое «свобода» никто из них не знал, но не сговариваясь они решили, что «свобода» это когда можно делать всё и ничего тебе за это не будет.
Мы имеем право на ошибки. Мы ждем ласки, когда нам плохо или когда мы ошибаемся в выборе пути. Мы должны уметь подумать и о себе. Жизнь непредсказуема. Она требует от нас самостоятельности. У нас захватывает дух. Нас переполняют страхи. Мы бредем в потемках.
Было лишь одно, чего духи не могли дать: они не могли сделать его человеком, который любит сам и может быть любим обычной человеческой любовью.
Когда же Жан-Батист овладел наконец речью, то быстро убедился, что бытовой язык не способен выразить все разнообразие возникавших у него обонятельных впечатлений.
В 1912 Гульельмо Маркони предсказал, что изобретение радио положит конец войне. Больше никакого недопонимания, никаких секретов. Позже, в двадцатом веке, было убито двести миллионов человек, в то же время, мы придумали более удобные способы общения. Но ни один из них не положил конец лжи, непониманию, убийствам.
Я признаю, со стыдом и болью: я ревнивая. Ревность ранит меня как нож, сжирает меня, душит, испепеляет. Я живу словно за завесой черного зловонного тумана. Да и жизнь ли это?
Я люблю тебя. Ненавижу. Люблю. Что со мной творится? Я чистый лист, который ждет, когда ты напишешь на нем нашу историю любви. Я тлеющий уголек, готовый разгореться, от твоего поцелуя. Я люблю тебя. Ненавижу. Люблю. Что со мной творится?
Громыхает гражданская война
От темна, до темна,
Много в поле тропинок,
Только правда одна.
И над степью зловещей
Ворон пусть не кружит,
Мы ведь целую вечность
Собираемся жить.
Если снова над миром грянет гром,
Небо вспыхнет огнем,
Вы нам только шепните
Мы на помощь придем.
Он обладал властью большей, чем власть денег, террора или смерти — властью внушать людям неистовую любовь…