Гарри Поттер

— Кажется, прошлой ночью мне приснилось, что я играю в квиддич.

Ну и что это, по твоему, значит?

— Может быть, то, что тебя сожрёт какая-нибудь гигантская зефирина...

— А раньше ты носы вправляла?

— Нет, только пальцы ног доводилось вправлять. Но какая разница!

— Э... хорошо, давай, попробуй.

— Эпискей! [слышен хруст]

— Ну, как я выгляжу?

— Весьма прозаично...

— Отлично!

— Он обвинил меня в том, что я «целиком и полностью человек Дамблдора».

— Как грубо.

— А я ответил ему, что так оно и есть.

— Столько жертв!.. Тонкс... Фред... Снегг...

— Помни их. Какими они были.

— Я буду помнить.

— Помни их. Но не скорби.

— Они живы в воспоминаниях.

— Ну и ночка! Девять рейдов! Девять!

— Рейдов?

— Папа работает в отделе противозаконного использования изобретений магглов. Папа любит магглов. Восхищается ими.

— А ты кто такой?

— Простите, сэр. Я Гарри, сэр. Гарри Поттер.

— Господи... Неужели?... Рон столько про тебя рассказывал. Так, Гарри. Ты, должно быть, знаешь всё о магглах? Скажи мне: какова точная функция резиновой уточки?

— Знаешь, Хагрид,— громко произнёс Гарри, пытаясь заглушить шум тележки.— Я никогда не знал, в чем разница между сталактитом и сталагмитом.

— В слове сталагмит есть буква «м»,— ответил Хагрид.

— Да, Квиррелл был чудесный учитель, — громко сказал Гарри, — только с одним маленьким недостатком: у него Волан-де-Морт торчал из затылка.

Потому что иногда нужно думать не только о своем спасении! Иногда нужно думать об общем благе!