— Скажите, это тот пистолет, пули которого делают огромные дыры и разрываются внутри?
— Да, ты угадал.
— [к Белль] Мне нравится эта идея! Когда начинаем?
— Немедленно.
— Почему немедленно? [к нему приставляют пистолет] — Может можно побыстрее?
— Скажите, это тот пистолет, пули которого делают огромные дыры и разрываются внутри?
— Да, ты угадал.
— [к Белль] Мне нравится эта идея! Когда начинаем?
— Немедленно.
— Почему немедленно? [к нему приставляют пистолет] — Может можно побыстрее?
Люди, лишённые настоящего детства, всегда будут отвечать миру долей неискренности, долей недоверия.
— Правильно, мальчики, ну их этих маньяков к чёрту, вы лучше послушайте мои новые стихи. Тебе ведь в прошлый раз понравилось, Феликс, да?
— Разве?
— Конечно, мы в восторге! Читай...
— То было днём, а может, ночью, ты посмотрел в мои глаза,
И прошептал мне тихо-тихо такие чудные слова:
«Возьми на память эту розу, а вместе с ней — мою любовь,
Такую хрупкую, как грёзы, такую вкусную, как кровь».
— Прелестно! Кровь... любовь, розы... слёзы, давно не испытывал такого эстетического наслаждения!
— Милена, а ты разве не слышишь?
— Что?
— А вот как Петрарка в гробу переворачивается от твоих стихов?
Справедливость рано или поздно настигает каждого. Для кого-то это становится фатальным.
— А ведь ты ей нравишься...
— Я её разочарую. Как говорится — одной иллюзией меньше, одной морщиной больше.
— Что ты делаешь?
— Делаю вид, что разглядываю твои ножки, а на самом деле проверяю, умеешь ли ты танцевать!
— Я вижу вы с папой ударились в благотворительность?
— И она принесет ему богатство.
— По меньшей мере — сто миллионов.
— Лет за решеткой, если не прекратим этот бред!
— Я вчера была в храме. Там было так красиво. Люди молили богов о вечной любви, а я стояла и завидовала им.
— Ты хочешь любить вечно?
— Если любить — то вечно.