Доктор Джон Ватсон

[Ватсон видит воскового Холмса в окне их дома напротив]

— Неплохо придумано, правда?

— Что это?

— Произведение искусства. Работа скульптора Менье из Гренобля. Он делал эту восковую фигуру две недели.

— Зачем?

— Чтобы они думали, что я там, в то время, как я здесь.

— Кто?..

— Вы что забыли, что за нашим домом следят?

— Кто?..

— Очаровательная компания, глава которой покоится на дне Рейхенбахского водопада.

— Смотрите, он... живой...

— Ну разумеется...

[сцена Майкрофта и Хадсон, которые ползают под столом и двигают восковую фигуру]

— Для вас – всё, что угодно, Джайлс.

— ...

— Я пошутил. [шёпотом] Как его зовут?

— [шёпотом] Грэг.

— [шёпотом] Что?

— [шёпотом] Грэг!

Знаешь, для гения ты бываешь на удивление туп. Я плевать хотел на то, как ты это провернул, Шерлок. Я хочу понять, почему.

— Холмс! А что, если это близнецы?

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что это не близнецы.

— Ну что ж...

— Да... Знаешь, я не могу придумать, что сказать.

— Ну, да. Я тоже.

— Игра окончена. Это всё.

— Игра не бывает окончена, Джон. Просто на поле выходят новые игроки. Увы. «Не важно, восточный ветер заберёт всех».

— Что это?

— Сказка, которую брат рассказывал мне в детстве. «Восточный ветер — ужасная сила, сметающая всё на своём пути. Он выискивает ничтожных и сдувает их с земли». Речь шла обо мне.

— Класс.

— Да, добрый у меня братец.

— Так что с тобой будет? Куда тебя отправляют?

— На какое-то задание в Восточную Европу.

— Надолго?

— На полгода. Брат так полагает. А он не ошибается.

— А что потом?

— Кто знает...

— Господи, что здесь творится?

— На миссис Хадсон напал американец. Я восстановил баланс во Вселенной.

— Между нами, Джон, я всегда выживал после падения.

— Но как?

— Элементарно, мой дорогой Ватсон.

Ведь люди, и это понятно, предпочитают лечиться у того, кто сам здоров, и мало доверяют медицинским познаниям человека, который не может исцелить даже самого себя.

Поистине чудовищем должен быть человек, если не найдется женщины, которая оплачет его смерть!