Чарли

Если кто-то страдает больше, чем ты, это ничего не меняет, и ты все так же имеешь то, что имеешь. Хорошее и плохое.

— Один знакомый писатель мне как-то сказал, что каждые пять лет он оглядывается назад и понимает, каким засранцем он был пять лет назад. Представляешь, каждые пять лет как по будильнику: Бам! «Ну и засранцем же я был пять лет назад!» Я к тому, что то, что мы делаем и говорим сейчас, через пять лет покажется нам такой чепухой.

— Типа этот разговор.

— А это вообще... Нам будет стыдно за этот разговор уже через четыре года!

Нет ничего такого, чего дураки не совершили бы.

— Что там с сосисками, Чарли?

— Пять минут, Турецкий.

— Пять минут назад ты сказал, что будут готовы через две минуты.

Ехал я домой, а в голове крутилось это слово: «необыкновенный». И я подумал, что после тети Хелен ни от кого такого не слышал. Я был очень рад услышать это снова. Потому что все мы, как мне кажется, просто забываем это сказать. Я считаю, каждый человек по-своему особенный. В самом деле.

— Давай, сделай это.

— Ты сумасшедшая, в курсе? Понимаешь разницу между убийством и самоубийством? А полиция понимает. Слушай, возьми отпуск и научись водить, скорость избавит тебя от проблем. Сходи к психоаналитику и будешь здорова.

— Но мы договорились!

— Ты же видишь, я — вор. Ишь, чего захотела! Смотри-ка, троллейбус, тоже отличный выход. Решай свою проблему.

Похоже, это мои самые ранние воспоминая: думаю, с ними я впервые осознал, что живу.

Когда я был маленьким, папа каждый вечер перед сном садился на край моей кроватки. И он говорил мне: «Перси, если ты завтра не проснешься, если так выйдет, что сегодня твой последний день на земле, гордился бы ты тем, что успел в этой жизни. Потому что, если нет, то пора что-то в жизни менять».

Не знаю, сколько я еще протяну без дружбы. Раньше меня это ничуть не тяготило, но я просто не знал, что такое дружба. Бывают случаи, когда неведение — благо.

Дело в том, что если мы будем вести себя как старые, обманывать и отдавать приказания товарищам, будто они — рабы, ну, тогда мы пойдем тем же путем, что и они, нам и тридцати лет не исполнится. Я знаю.