Брэндон

— Боже, не представляю, как ты его терпишь. Ладно ещё я. Он мой сын, у меня-то вариантов нет.

— Я все ещё здесь!

— Знаете, с трудом.

— Алло!

Я надеюсь, вы станете лучшими подружками. Будете обсуждать ночами на пролёт, какой я козёл.

Я оборотень. Днём — брутальный самец, ночью — воспитанный мужчина.

— Как ты можешь оставить меня? Неужели для тебя нет ничего важнее мести?

— Это все, что у меня есть, Мишель. Больше во мне ничего нет, поэтому я такой...

— Брэндон, у тебя была я! Как бы тяжело ни было, я была с тобой.

— Я потерял тебя ещё тогда, когда оставил вас... Я потерял тебя тогда, когда отпустил после той ночи... Тогда, когда рассказал всем о нас и повёл себя, как полный эгоист.

Ты бы не простила меня, даже если бы хотела.

Ваше сердце должно принадлежать вашему партнёру.

Ты не понимаешь, как это для меня тяжело. Я в школе буквально задыхаюсь. Будто меня душат. И мы можем сколько угодно сидеть тут и фантазировать о том, что, когда-нибудь всё будет по другому. Но пока это отстой.

Журналистика — это искусство внушать людям то, во что сам не веришь.

— Мы говорим от имени Земли.

— Почему земля говорит со мной?

— Мы умираем, Брэндон. Злые чары нарушили баланс в природе.

— Разве у вас нет магии? Вы ведь волшебные деревья.

— Зло есть только в мире людей, Брэндон. Земля же не ведает зла и потому нет защиты от него.

— Здравствуйте. Олив, кажется, здесь живёт?

— У нас их полная банка в холодильнике.

— Простите, я наверно, ошибся...

— О, это шутка! Заходи!

— Что-то никак не пойму — ты гений или псих?

— Ну, вроде это одно и то же.