Друзья становятся хуже врагов, чтобы спасти свою шкуру. Печальная чарта человеческой природы — это трусость.
Адвокат
— Что вы сейчас читаете?
— Что я читаю?
— Что лежит на прикроватной тумбочке?
— Интересный вопрос... бутылка пива, сигареты... и аккомодатор.
— Вы совершили ошибку, комиссар, и ввели в заблуждение журналистов. Это досадная ошибка. Да, у господина Микачи была бурная молодость, он торговал сигаретами в Танжере, затем — игорный бизнес в Ницце, где он стал жертвой войны игорных домов.
— Но наркотики никогда его не интересовали, так ведь?
— Это видно из его досье. И поэтому было бы очень желательно в дальнейшем избегать подобных ошибок. В противном случае, будет меньше одним начальником отдела и больше одним участковым комиссаром, который ловит воришек и потаскух.
— Или комиссара не будет вовсе?
— Или комиссара не будет вовсе.
— Дорогой мэтр! Я не ошибся и не ввел в заблуждение журналистов, доказательства я представлю. Ваш клиент — большая скотина, это видно из его досье. Так что бурную молодость в Ницце есть шанс компенсировать полным покоем в Центральной тюрьме. Срок — двадцать лет!
Иной раз по утрам я подвергал себя строжайшему суду своей совести и приходил к заключению, что главная моя вина в презрении к людям. И больше всего я презирал тех, кому помогал чаще других.
Я возвестил, что скоро выпущу манифест, в котором разоблачу угнетенных, доказав, что они угнетают порядочных людей.
[Адвокат звонит Хиддингу]
— Гус, привет! Это Дик. Как ты?
— Привет, Дик! Ставлю 100 евро, что лучше, чем ты.
— Ты чего там, турецкие кальяны куришь?
— Нет, русские. Мне подарил свой Березуцкий на прощание.
— Гус, что ты делал с этими русскими, чтобы они лучше играли?
— Там в углу стоит палка с гвоздями. Возьми ее.
— Зачем?
— Увидишь Игнашевича, поймешь. Подожди, Дик, мне звонят.
[Хиддинг прерывается на другой звонок]
— Алло? Алло? Я слушаю. Говорите, мое время стоит дорого. С вас уже пять евро.
[В трубке молчат, слышны всхлипывания]
— Гус?
— Извини, Дик. Кто-то звонил дышал в трубку.
— Так, это Аршавин, как выпьет, всех бывших обзванивает, у меня такое было, когда он из Зенита ушел. Так ты расскажешь мне главную тайну?
— Значит, записывай рецепт побед.
[Авдокат находит укол с жидкостью и одна капля капает на стул. Стул начинает играть с мячом]
Я уже нашел твое зелье. Спасибо тебе, Гус.
— Вынужден тебя разочаровать: оно действует даже на растения, птиц и мебель, но только не на русских! Давай, Дик, удачи! Только вот что…
— Что, Гус?
— Передай Жиркову, чтобы с мокрой головой на улицу не выходил…
— К вашим услугам.
— Чего тебе надо? — спросил адвокат. — Опять пришёл некстати.
— Но меня как будто звали? — спросил Блок не столько у адвоката, сколько у себя самого, и, вытянув руки, словно для защиты, уже приготовился бежать.
— Да, звали, — сказал адвокат. — И всё равно ты пришёл некстати. — И, помолчав, добавил: — Ты всегда приходишь некстати.
— Слушайте, это дело больно ударит по вашим финансам. Как вы оцениваете свое состояние?
— Мы вкладываем в основном в железные дороги.
— Да, Реддисонская ветка, Балтимора, Агайо, Пенсильванская.
— Хотим купить трамваи. У меня есть Атлантик Авеню и Марвен Гарденс.
— А у меня есть четыре дома на Балтик авеню, я хочу их снести и построить отель.
— Я занял второе место на конкурсе красоты — это 50 баксов чистыми.
— Это все из монополии что-ли?
— Слушайте, я сейчас быстро пройду весь круг и получу на руки 200 долларов.