Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения

— Это не твоё дело — злиться на бабушку.

— Но что я могу поделать, если всё равно злюсь. Как можно быть такой чокнутой? И почему мне никто не рассказывал, как всё было на самом деле? И почему теперь, когда я всё знаю, я всё равно так безумно по ней скучаю?!

Пьяницы устроены так же, как монстры: если на них не обращать внимания, они исчезают.

— Невозможно помочь человеку, который не хочет себе помочь.

— Тому, кто хочет себе помочь, от других помощь не требуется.

Бабушка с Эльсой любили вместе смотреть вечерние новости. Иногда после этих новостей Эльса спрашивала у бабушки, почему взрослые постоянно делают глупости. Бабушка отвечала: это потому, что взрослые тоже люди, а люди по природе своей говнюки. Эльса возражала, что это нелогично, ведь кроме глупостей взрослые успевают сделать и много хорошего. Например, полеты в космос, Организация Объединенных Наций, вакцины, сырорезки. На это бабушка отвечала: «Весь фокус в том, что ни один человек не является полностью говнюком, но и совсем не быть им тоже не может. Важно стараться быть как можно меньшим говнюком  — но это как раз самое трудное в жизни».

Но вернемся к сути дела: у бабушки есть две суперспособности  — спасать чужие жизни и выносить мозг. Можно сказать, что бабушка  — это супергерой с дисфункцией. Что такое дисфункция, Эльса посмотрела в «Википедии». Это когда все работает, но не совсем так, как положено. И за это Эльса любит бабушку больше всего.

Не можешь отделаться от гадкой дряни  — вытесни её какой-нибудь дрянью поприятнее.

«Печь плюшки  — дело серьёзное, это вам не в тапки срать»,  — сказала бабушка, которая сроду ничего не пекла. И которая, надеялась Эльса, не станет использовать тапки для подобных целей.

Возле дверей стояла белая рекламная раскладушка с ценами: «ЭКСПРЕССО всего за 19 крон». Эльса изо всех сил держала себя в руках, так велит мама. Но под конец не выдержала, достала из кармана красный маркер и аккуратно зачеркнула букву «К» в слове «экспрессо».

— У тебя нет зажигалки?

— Мне семь лет! — отрезала Эльса.

— И долго ты будешь этим прикрываться?

— До тех пор, пока мне не исполнится восемь!