Георгий Владимирович Иванов

«Бедные люди» — пример тавтологии,

Кем это сказано? Может быть, мной.

Слепой Гомер и нынешний поэт,

Безвестный, обездоленный изгнаньем,

Хранят один — неугасимый! — свет,

Владеют тем же драгоценным знаньем.

И черни, требующей новизны,

Он говорит: «Нет новизны. Есть мера,

А вы мне отвратительно смешны,

Как варвар, критикующий Гомера!»

Это месяц плывёт по эфиру,

Это лодка скользит по волнам,

Это жизнь приближается к миру,

Это смерть улыбается нам.

Глядит печаль огромными глазами

На золото осенних тополей,

На первый треугольник журавлей,

И взмахивает слабыми крылами.

Малиновка моя, не улетай,

Зачем тебе Алжир, зачем Китай?

И разве мог бы я, о посуди сама,

В твои глаза взглянуть и не сойти с ума.

Настанут холода,

Осыпятся листы,

И будет льдом вода.

Любовь моя, а ты?

И белый, белый снег

Покроет гладь ручья.

И мир лишится нег...

А ты, любовь моя?

Но с милою весной

Снега растают вновь.

Вернутся свет и зной -

А ты, моя любовь?

Просил. Но никто не помог.

Хотел помолиться. Не мог.

Вернулся домой. Ну, пора!

Не ждать же ещё до утра.

И вспомнил несчастный дурак,

Пощупав, крепка ли петля,

С отчаяньем прыгая в мрак,

Не то, чем прекрасна земля,

А грязный московский кабак,

Лакея засаленный фрак,

Гармошки заливистый вздор,

Огарок свечи, коридор,

На дверце два белых нуля.

Еще молитву повторяют губы, а ум уже считает барыши.

Мне больше не страшно. Мне томно.

Я медленно в пропасть лечу

И вашей России не помню

И помнить ее не хочу.

И не отзываются дрожью

Банальной и сладкой тоски

Поля с колосящейся рожью,

Березки, дымки, огоньки...