Эмиль Мишель Чоран (Сьоран)

Из страха стать кем-то я в конце концов стал ничем.

Проснулся — первым делом красней за себя.

Ничто так не помогает справиться с меланхолией, как грамматика.

Грамматика — лучшее средство от хандры.

Заниматься иностранным языком, рыться в словарях, сладострастно доискиваться до мелочей, сравнивать разные учебники, выписывать в столбик слова и обороты, не имеющие ничего общего с вашим настроением, — сколько способов одолеть хандру! Во время немецкой оккупации я носил с собой списки английских слов, которые учил на память в метро и в очередях за табаком или бакалеей.

По сути, всё невозможно. Я прожил жизнь в исступлении невозможности.

По-настоящему одинокая душа — это не существо, покинутое людьми, а личность, страдающая среди них, влачащая свое одиночество по ярмаркам и раскрывающая свои таланты улыбчивого прокаженного, комедианта непоправимого. Великие отшельники былых времен были счастливы, не ведали двоедушия, им нечего было скрывать: они беседовали только с собственным одиночеством...

Тоже мне — «забытый». Как будто меня кто-нибудь знал!

Неповторимость любого существа неотрывна от его собственной манеры заблуждаться. Первейшая заповедь — невмешательство: пусть каждый живет и умирает, как считает нужным, словно ему выпало счастье не походить ни на кого, быть этаким священным идолом. Оставьте ближних такими, каковы они есть, и они ответят вам признательностью. Так нет, вы хотите их счастья любой ценой? Тогда берегитесь.

Образцы стиля: брань, телеграмма и эпитафия.

Великая и единственная оригинальная черта любви в том, что она делает счастье неотличимым от несчастья.