Шань Са

Государь никогда не бывает полновластным хозяином своего царства.

Прошлое, с его падениями и новыми взлетами, удачами и трудностями, уже убедило меня, что я ношу на челе знак необычной судьбы. Я познала страдание и коснулась крыла смерти. Всякий раз, достигнув крайних пределов отчаяния, покинутая богами и людьми, я умела находить в себе, в своем теле нужные для победы силы. А это и есть печать, голос, музыка Провидения. Пророчество обнажило истину, скрытую за выпавшими на мою долю испытаниями. Закалив в бушующем пламени и ледяной воде, боги сделали меня своей представительницей на земле.

Люди смертны. А я была хозяйкой этого вечного мира.

Я поняла, почему так люблю лошадей — эти земные облака. И горы — отвесные лестницы к вратам Неба. Мне стало ясно, откуда эта тяга к вершинам, сила подниматься всякий раз, как падаю в пропасть, и страсть к зодчеству: храмы, статуи, колонны, каменные плиты — все это смотрит в небо. Мои сочувствие и равнодушие к человеческим несчастьям тоже нашли здесь объяснение. Всю эту жизнь я пыталась оторваться от Земли и воссоединиться с Небом, своей родиной, где остались мои корни.

Я всегда презирала сцены ревности. Но, чуть повысив тон, изображая оскорбленную женщину и жестокую мачеху-наставницу, я заметила, что подобная тактика, вынесенная женщинами из тьмы времен, намного действеннее самых разумных речей.

С тех пор, как был призван к вам на службу, я постоянно раздумывал о том, кто вы. Гордая и смиренная, беспокойная и простодушная, вы глубоки, как ночь, прозрачны, как зеркало, пламенны, как солнце, и холодны, как луна. Вы восстанавливаете традиции, составляете новые своды законов, вы живете в настоящем, путешествуя по прошлому и заглядывая в будущее. Вы — и женщина, и мужчина, единое и множество, движение и неподвижность. Чем дольше я вас знаю, тем более удивляюсь обитающей в вас бесконечности. Привезенная из Индии сутра Большого Облака открывает нам ваше происхождение. Вы и есть та Небесная Дева! Вы — Спаситель Мира, бодхисатва Будущего!

Новая радость изгоняет прежнюю.

Меня окружали люди, но я чувствовала себя одинокой.

Слава отныне стала моим врагом.

Я не знала, что мне предстоит делать, оказавшись на императорском ложе. Говорили, что как будто бы надо позволить, чтобы он меня раздел. Но достанет ли у меня духу выдержать взгляд, обративший в бегство монголов? И какое удовольствие я получу, когда моего тела коснется рука, обезглавившая тысячи людей?