Нил Гейман

Люди почему-то считают, что мера или острота боли зависят от силы удара. Дело не в том, насколько силен удар. Дело в том, куда он придется.

В реальности мир состоит из тысяч и тысяч групп человек по пятьсот,

и жизнь людей в этих группах уходит на то,

чтобы натыкаться друг на друга,

пытаться избежать друг друга

или случайно обнаруживать друг друга в одном и том же кафе в Ванкувере.

После ужина она пошла в папин кабинет, включила компьютер и написала рассказ:

РАССКАЗ КОРАЛИНЫ

Жила-была девочка, ее звали Эппа. Она очень любила танцевать. Она танцевала и танцевала, пока ее ноги не превратились в сосиски. Конец.

Ночь была безлунной, но в небе сухо поблескивали осенние звезды. Сияли фонари, окна в домах и огни на мостах, отражаясь, как и ночное небо, как и весь город, в темной воде Темзы, и казалось, что эти огоньки тоже звезды, только обреченные сиять на земле.

Мертвое тоже бывает красивым.

Ночью Пушок спал со мной на кровати. Иногда, когда сестры не было рядом, я разговаривал с ним, немного надеясь, что он ответит по-человечески.

Всё упирается в сознание людей, в воображение. Люди сражаются только за воображаемые вещи.

Есть такие собаки, встреча с которыми заставляет вспомнить, что, несмотря на тысячи лет искусственного отбора, любую собаку отделяют от волка всего лишь две кормежки. Эти твари приближаются к вам медленно и целенаправленно — воплощенный зов предков, с желтыми зубами и зловонным дыханием, — и пусть их владельцы сколько угодно уверяют вас: «Да это же старая развалина, просто отпихни его, если будет надоедать», в глубине зеленых глаз мерцают костры плейстоцена…

Взрослые тоже изнутри не такие уж взрослые. Снаружи они большие и безрассудные, и всегда знают, что делают. А изнутри они нисколько не поменялись. Остались такими же, как ты сейчас. А вся правда в том, что нет никаких взрослых. Ни единого в целом огромном свете.