Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Так как караси ни в цензуру своих мыслей не представляют, ни в участке не прописывают, то в политической неблагонадежности их никто не подозревает.

Не верю, чтобы борьба и свара были нормальным законом, под влиянием которого будто-бы суждено развиваться всему живущему на земле. Верю в бескровное преуспеяние, верю в гармонию и глубоко убежден, что счастье — не праздная фантазия мечтательных умов, но рано или поздно сделается общим достоянием.

Сороке-белобоке, благо воровка она, ключи от казны препоручили.

Когда у него совесть была, то он без штанов ходил, а теперь, как совести ни капельки не осталось, он разом по две пары штанов надевает.

Даже глухого тетерева заподозрили в «образе мыслей» на том основании, что он днем молчит, а ночью спит.

Ерш спорил отрывисто и неспокойно. Это — рыба нервная, которая, по-видимому, помнит немало обид. Накипело у нее на сердце... ах, накипело! До ненависти покуда еще не дошло, но веры и наивности уже и впомине нет. Вместо мирного жития она повсюду распрю видит; вместо прогресса — всеобщую одичалость. И утверждает, что тот, кто имеет претензию жить, должен все это в расчет принимать.

Холопское житье лучше барского, у барина заботушки много, а холопу за барином горюшка нет.

Без первых четырех правил арифметики награбленную добычу разделить нельзя.

Известно, что когда у орлов кровь закипает, то они педагогические приемы от крамолы отличить не умеют.

Первою жертвою нового веяния пал дятел. Бедная эта птица, ей богу, не виновата была. Но она знала грамоте, и этого было вполне достаточно для обвинения.