В перспективе надвигался мрак невежества, с своими обязательными спутниками: междоусобицей и всяческими смутами.
Орел-меценат
Когда у него совесть была, то он без штанов ходил, а теперь, как совести ни капельки не осталось, он разом по две пары штанов надевает.
Даже глухого тетерева заподозрили в «образе мыслей» на том основании, что он днем молчит, а ночью спит.
У орла в дворне начался «золотой век». Скворцы разучивали гимн «Науки юношей питают», коростели и гагары на трубах сыгрывались. С ворон определили новый налог, под названием «просветительного»; для молодых орлят и ястребят устроили кадетские корпуса; для сов, филинов и сычей — академию, да кстати уж и воронятам купили по экземпляру азбуки-копейки.
Умные-то помещики, бывало, за битого двух небитых давали, — значит, пользу в том видели.
Холопское житье лучше барского, у барина заботушки много, а холопу за барином горюшка нет.
Известно, что когда у орлов кровь закипает, то они педагогические приемы от крамолы отличить не умеют.
Первою жертвою нового веяния пал дятел. Бедная эта птица, ей богу, не виновата была. Но она знала грамоте, и этого было вполне достаточно для обвинения.