Грэм Джойс

Но больше всего меня пугают личины. Личины, которые он надевает. И маски, которые надеваю я, чтобы поддержать его маски. И ты, Мэтт, ради него делаешь то же самое. Мы все это делаем ради него и друг ради друга. Маски из крови и плоти. От кого мы прячемся?

Иногда плач... помогает выплеснуть энергию, которая в ином случае с разрушительной силой устремилась бы внутрь.

Любое горе оставляет на нас надрез. Холодными лунными ночами мы истекаем слезами как кровью, сочимся невнятным составом души, и он, застывая, густеет.

Я провел большую часть вечера, переключая каналы телевизора и не находя ничего занимательного. Как это ни печально, масса народа проводит вечер именно так. А что, если все это экранное мерцание, подумал я, преобразуется в мозгу в импульсы, ну вот как от опиума, и моделирует поведение зрителя, заставляя его снова и снова бессмысленно нажимать на кнопки пульта?

... Безжалостные насмешки над чужими слабостями являются одним из способов получения преимущества в борьбе, называемой взрослением.

Сидение перед теликом само по себе превращает в мертвеца, сказал Джейк, а интернет — мутная полужизнь с беспорядочным ворохом сёрфинга, ненужных писем, идиотского трёпа о футболе и порнухи.

Мужика затюкать — проще простого. Выбрать время и начать долбить без продыху, и скулить, и влезать в душу, брюзжать и ворчать, изводить и кричать до тех пор, пока человеку не останется одно из двух: уйти или остаться — раздавленным. Тот, кто остается, — или уже не мужик, а тюфяк и размазня, или комок тлеющей ярости, стиснувший зубы, только посмотрит косо, а рта раскрывать и ввязываться в схватку больше не будет.

Любовь — та ещё плутовка. Бесовка с ароматным дыханием. Она дурманит тебе голову, заставляя поверить, что ты особенный, словно ты первый влюблённый на свете.

Это была внушающая благоговейное восхищение сила юности. Она укрывала мою Чарли, как серебряный литой щит, на котором события последних месяцев оставили лишь еле заметные щербинки. Эта сила не знала пощады, ничего не прощала и никому не сдавалась. Она могла выдержать невообразимые испытания, все, что угодно, кроме отказа в праве самой решать свою судьбу.

Если с человеком не разговаривать, можно его в привидение превратить. Убить так можно человека, понимаешь, в камень обратить. Зато он рядом, можно мучить его без конца.