Франсуаза Саган

... я бы хотела, чтобы моя жизнь была похожа на длинную классическую французскую композицию: цитаты из Пруста и Шатобриана на каникулах, из Рембо в восемнадцать лет, из Сартра — в двадцать пять, из Скота Фицджеральда — в тридцать.

Я вас люблю гораздо больше, чем вы способны выдержать без скуки, вот и всё!

И, кстати, чтобы любить двух мужчин, нужно быть безгранично любимой хотя бы одним из них. Ему можно изменять, потому что за вами такой капитал счастья! Я, когда была счастлива, запросто могла изменить парню, с которым встречалась, а вот если была влюблена в человека, который на меня и не смотрел, ему я изменить не могла: я казалась себе некрасивой и никого не хотела видеть. Если вы любимы мужчиной, который сильно любит вас, вы чувствуете себя красивой, вам хочется нравиться, как бы подтвердить его мнение. Мало женщин это признают, а мужчин еще меньше. Но это правда.

Он был весьма подходящим объектом для психоанализа — так, по крайней мере, утверждала его мать.

Я нахожусь на пути к разладу, душевной неустроенности, скуке.

Может, именно потому, что я столь ненавижу то, что принято именовать сутью жизни, я так люблю жизнь во всех её проявлениях.

В то же самое время она понимала, что бессмысленно продолжать такой разговор в объятиях этого мальчика, стоя под дождем, как стоят потерявшие разум любовники, но не могла пошевелиться.

Оба они — пара никчемных добряков в этом городе — чужом, гнетущем и равнодушном к обаянию и прелестям.

Пока ты молод, в этом долгом обмане, называемом жизнью, ничто не кажется таким отчаянно желанным, как опрометчивый шаг.

Борис Виан сказал: «Мы всегда маскируемся и можем до того домаскироваться, что нечего больше и маскировать…»