Алексей Калугин

Страдания могут быть не только физические. Ты не слыхал о людях, которые имеют все, что только можно пожелать, и при этом отчаянно страдают?

– Почему?

– Потому что им больше нечего желать.

У сталкера нет ни национальности, ни гражданства, ни долга перед родиной. У него только и есть, что Зона.

Я много раз имел возможность убедиться в том, что в Зоне умные, как правило, живут гораздо дольше дураков. А отличает одного от другого то, что умный никогда не сует нос куда не следует.

Говорящий не знает, а знающий не говорит — с этой истиной не поспоришь, даже если очень хочется.

— Если оттуда нет дороги назад, что мы будем там делать?

— Будем идти все время вперед, – сказал Игорь. – Нет такого места в мире, где кончались бы все дороги. Конец любой дороги – это всегда начало нового пути.

Те, кого он три минуты назад называл друзьями, покинули его, обобрав как мёртвого.

Все мы разные, но все поголовно – убийцы.

– Вы согласны с тем, что полуживой это то же самое, что и полумертвый?

Гупи озадаченно почесал кончик носа. Он чувствовал, что в вопросе седого кроется какой-то подвох.

– Согласен, – ответил за него Журналист.

– Вот! – радостно хлопнув в ладоши, Главный указал на Излома пальцем. – А как нам известно из элементарной математики, если половины неких величин равны между собой, значит, равны и целые величины. То есть мертвый эквивалентен живому.

Зона — это преддверие Ада. Первый его круг... Хотя, может быть, и второй.

– Нельзя никому не верить, – покачал головой в шлеме Бычок.

– Оно конечно так, – вроде бы согласился Борода. – Да только верить каждому тоже нельзя…