Должно быть, я была похожа на одну из героинь Теннеси Уильямса, вечно пьяных и одиноких, за что я их и люблю.
Мерзки эти воскресные дни одиноких женщин: книга, которую читаешь в постели, всячески стараясь затянуть чтение, переполненные кинотеатры, возможно, коктейль или обед в чьей-нибудь компании; а дома по возвращении — неубранная постель и такое ощущение, будто с утра не было прожито ещё ни одной минуты.
Может, именно потому, что я столь ненавижу то, что принято именовать сутью жизни, я так люблю жизнь во всех её проявлениях.
У нас есть ещё и другое предназначение. И оно не заказано ни одной из нас. Скажут: «Возраст, смешно». Да, если хочешь знать, немного грустно, что так все поздно и мало осталось. Молодость эгоистична, ей этого не понять. Ты, знаешь, я очень хочу, чтобы ты этого никогда не понимала и никогда не осталась одна, не отвыкала от местоимения МЫ.
Любую женщину можно назвать «невозможной», пока с ней не переспишь. Все невозможные, каждая на свой лад.
Найдется ли на свете более одинокое существо, чем человек, принявший решение жить весело, счастливо, с благодушным цинизмом, человек, пришедший к такому решению самым естественным путем – инстинктивно – и вдруг оставшийся с пустыми руками.
Каждая женщина после определённого возраста начинает бояться одиночества. Панически.
... Увы, редко какую шутку я мог ей повторить: настолько у нас было разное чувство юмора. Точнее, я не воспринимал её юмора, а мои шутки просто приводили её в бешенство.
— Она мне немножко не нравится.
— Ну, не нравится — выпей еще.
— Я столько не выпью.
Cлайд с цитатой