Любую женщину можно назвать «невозможной», пока с ней не переспишь. Все невозможные, каждая на свой лад.
0.00
Секс — это не игра. Это способ быть счастливым. Больше всего женщину бесит, если от нее отказываются, когда она уже готова отдаться.
Франсуаза Саган. В туманном зеркале
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойСексуальный выбор человека — результат и сумма его базовых убеждений. Скажите мне, что человек считает сексуально привлекательным, и я раскрою вам всю его жизненную философию. Покажите мне женщину, с которой он спит, и расскажу вам о его самооценке.
«Стыдливость» придумали мужчины, чтобы женщины не осмеливались говорить о своем желании испытывать оргазм. Возможно, все женщины хотят постоянно заниматься любовью, но воспитание не позволяет им говорить об этом.
Сексуальные переживания женщины мне всегда трудно было представить себе, но мне кажется, это прежде всего ощущение тебя: ты становишься центром мироздания. Она могла сказать мне «да» и раньше, если бы я спросил. Но это расплескало бы ее образ, сделало бы её для меня слишком реальной.
Я твердо поняла, что, даже если секс и не всё на свете, замуж выйти я всё-таки хочу – и за такого мужчину, с которым хочется лечь спать пораньше.
Мужчины любят секс, но никто их шлюхами не называет. Ненавижу это слово — оно мерзкое!
В год их встречи, когда Франсуа только снял его, он казался им слишком большим, и чуть позже, когда они уже его купили, тоже. Сначала в нём была одна только комната, и размещалась она вокруг постели, одна-единственная комната, где любовь сплавляла воедино ожидание и спешку, страсть, нечистую совесть и наслаждение, большая комната с наглухо закрытыми ставнями и окруженная другими, нежилыми комнатами без значения и назначения.
По мере того как они потихоньку стали высвобождаться из взаимного плена, для того, чтобы начать жить вместе и любить друг друга всерьёз, ставни стали отворяться всё шире, а потом им понадобились и другие комнаты, – они разместили в них чемоданы, одежду, ванную, кухню и, наконец, пишущие машинки. Теперь у них были даже комнаты для «других», где диванчик в один миг превращался в кровать. И всё же спальня, где началась их любовь, где полыхали первые пожары, так и осталась для них «домом». Стоило им услышать: «У нас дома», как каждый из них, сам того не желая, оказывался в полутьме на старом матрасе, низком, без спинки, возле которого стояла табуретка с комом сброшенной в спешке одежды.