K.R.A. — Миражи

Другие цитаты по теме

... в социальном отношении, сердечный смех не приносит дивидендов. Удобнее, «политкорректнее» производить впечатление человека в депрессии, чем счастливого. Поверхностному взгляду может показаться, что дело обстоит наоборот. Но, если ты предстаешь перед людьми несчастным, грустным, ты всегда можешь найти кого-то, кто о тебе позаботится, выкажет расположение, любовь, признание. Я упрямо продолжаю быть уверенным, что всё уже есть внутри нас, что то, что мы ищем в других, нам следовало бы искать в себе. Но легче думать, что жизнь была для нас злой мачехой, чем убедиться в том, что быть несчастными — наш выбор. С другой стороны, человек несчастный, погруженный в депрессию, в глубине души хочет оставаться в своем страдании. Быть в депрессии предпочтительнее, чем стать ответственным за себя.

— Как тебе этот строитель? Я всегда представлял ее себе с кем-то более серьезным.

— Да ты что? С кем-то сильным, задумчивым, с кем-то, кто самоотверженно стремится раздражать окружающих?

— Считаешь себя умником? Я говорю не о себе.

— Нет, о себе.

— Нет, не о себе.

— Просто хочу сказать, что подсознание не врет.

— Тревис, этот пижон укладывает волосы феном!

Невроз и депрессия войдут в ваш лексикон; таблетки — в вашу аптечку.

Замечательный день сегодня. То ли чай пойти выпить, то ли повеситься.

А отвращение к самому себе  — одно из простейших определений депрессии.

Он погрузился в себя, с легкостью отдаваясь волнам одиночества, плывя по течению своей депрессии. Одно слово сразило его наповал, позволив чувствам, наполнявшим его до сего выплеснуться наружу, создавая круговорот в океане его жизни и унося его в самый центр личного безумия. Он упал на дно, больно уколов сердце об осколки воспоминаний, хранившихся на приличной глубине его души. Осматривая обломки старых, иссохших, уже ненужных эмоций, смешившихся с прахом, оставшимся от любимого мира, который когда-то цвел, беззаботно жил, не подозревая об ужасах будущего, он со слезами на глазах, обессиленный, опал, как желтый лист в ветреную погоду, отдавшись болезненной ностальгии, пронзившей его вздымающуюся грудь и эхом отразившейся от обшарпанных стен его мира, разрушенного и опустошенного.

— Сегодня я разговаривала с Сосо... Вы выписали ей антидепрессанты?

— Ну, ей было грустно.

— Сразу пичкать таблетками — это плохая идея. Вы даже не обсудили с ней проблему.

— Мы ОБСУДИЛИ проблему. И я решил действовать пока не стало хуже.

— А ещё Вы сказали ей, что никто не любит грустных, и вся депрессия — в воображении.

— И что?

— Когда кто-то ощущает себя уязвимым — им надо дать рассказать о своей боли. А не винить себя за то, что она вообще возникла.

Сознание мое хочет победу вегетарианства во всем мире, а подсознание изнывает по куску сочного мяса, а чего же хочу я?

Упасть, не дышать.

Закричать, что я устал и нет сил встать.

Умирать, воскресать,

Обрести и потерять себя.

Когда-то у меня было чистое лицо, с аккуратной щетиной и на голове был порядок. Во мне кишела энергия, и я хранил ее. А теперь, кажется, валяюсь на одре, неисследованной мною, болезни. И нет больше смысла спорить с самим собой. Меня преследует ощущение, будто все вокруг — нереально, но я не могу задавать этому тон.