И страшно думать, что же будет завтра с нами,
Как будем дальше жить с пробитыми насквозь сердцами.
И страшно думать, что же будет завтра с нами,
Как будем дальше жить с пробитыми насквозь сердцами.
Мой тихий монолог речи
разбавит её странные ночи,
разденет её хрупкие плечи
и наши мечты увековечит.
Как много значило всё это для меня.
Как воздуха глоток для тонущего в море.
Я говорю тебе спасибо за тебя
И за меня...
И за то, что были мы с тобою...
Люблю ли я тебя?
Я люблю, люблю, несмотря ни на что и благодаря всему, любил, люблю и буду любить, будешь ли ты груба со мной или ласкова, моя или чужая. Всё равно люблю.
— Донни, ты засранец!
— Элизабет, какая ты агрессивная. Может тебе стоит пойти к психологу, тогда твои мысли за сто баксов в час будет слушать специальный человек, а не мы.
Железное правило: если люди любят друг друга, первое, что приходит им в голову, — что они хотят быть вместе, если этого не происходит, то они друг друга не любят, а вот что там вместо любви — можно говорить часами. Не бывает ситуаций, когда у людей любовь, а они живут раздельно (не считая военное время). Люди всегда находят возможность жить вместе, не быть вместе «на летние каникулы», а именно жить вместе, в конце концов семью иметь. Всё остальное — от лукавого.
Из-за этой боли
Меня разрывает на части.
Ты показал, что такое горе.
Ты показал, что такое счастье.
Никто не успеет ни дёрнуть шнур, ни выдавить с силой стекло.
Всем опоздавшим на этот поезд немерено повезло.
В этом аду всего два пассажира считают до десяти.
Девять – они на вершине мира.
Восемь – они в пути –
Взявшись за руки, до поворота – можно поцеловать?
Он взволнован. Она не против.
Семь. Шесть. Пять.
Он впервые в её квартире. Она говорит – замри.
Они раздеваются – это четыре.
И одеваются – три.
Двадцать месяцев длится лето, кругом идёт голова.
Потом становится меньше света.
Осень, и это – два.
Она считает мелочи важными, он с ней всё чаще строг,
Чёрная кошка бежит по каждой из тысячи их дорог,
Он разбивает зеркало в ванной, она рассыпает соль.
Один – им хочется выть и плакать.
Потом не хочется.
Ноль.
Горит обшивка, стучат колёса, дым горчит как полынь.
Ему – хоть в пекло из этой осени. Ей – хоть в петлю.
Аминь.