Нет того, чтобы враг забрал, враг устроил из благ завал,
Получил сатанинский бал из детей нулевых.
Нет того, чтобы враг забрал, враг устроил из благ завал,
Получил сатанинский бал из детей нулевых.
В кольце из будней пахотных и выходных плясок по-настоящему счастливо бездушное мясо.
До чего у них всё просто. Как удивительно общительны дети. Несколько минут, и вот, они — друзья. Или никто. Если постесняются. Или враги. Если подерутся. А у нас, у взрослых, всё чаще «никто», так проще, — ведь, если ты не попробуешь, значит, точно не проиграешь. Да, не будешь другом, но и не стыдится будет нечего.
Все родители, так или иначе, ранят своих детей. Это неизбежно. И на ребенке, будто на чисто вымытом стакане, остаются следы того, кто к нему прикоснулся. Иногда это грязные пятна, иногда трещины, а некоторые превращают детство своих детей в мелкие осколки, из которых уже ничего не склеишь.
Родители, — сказал Гарри, — не должны бросать детей, если… если только их к этому не принуждают.
Наследника ты породил на свет,
А меня в глазах твоих давно уж нет.
Я ненависть рождаю день и ночь,
И слово «мы» из памяти уходит прочь...
Рождение в какой-то конкретной семье накладывает отпечаток на судьбу ребенка, который уже в юном возрасте зависим от выбора родителей, без права решать самому. Есть родители, которые считаются с мнением своих детей в принятии важных, касающихся всей семьи решений, другие, наоборот, не допускают этого. Ребенок не выбирает семью, это скорее лотерея или божий промысел.
Лишь через сорок дней Екатерине было дозволено впервые глянуть на сына. Ведьмы-бабки показали Павла с таким видом, будто они его где-то украли, и тут же проворно утащили младенца на половину царицы.