Вот может член ЦК преступника и наркомана слушать и аплодировать? А вот сидят, аплодируют.
Слова... Не спешим ли мы с ними где-то
Как просто «Люблю!», например, сказать.
Всего лишь секунда нужна на это,
Ho целая жизнь, чтоб его оправдать.
Вот может член ЦК преступника и наркомана слушать и аплодировать? А вот сидят, аплодируют.
Слова... Не спешим ли мы с ними где-то
Как просто «Люблю!», например, сказать.
Всего лишь секунда нужна на это,
Ho целая жизнь, чтоб его оправдать.
Меня зовут Анна Тагаро, и я учусь в школе Три Хилл, и… я… я лесбиянка, а также натуралка и латиноамериканка. Я ненавижу ярлыки…надеюсь, в ваше время это все уже не важно. А сейчас вам нужно знать лишь одно – меня зовут Анна. И я просто пытаюсь выжить, как и все. Наверное, так будет всегда, к сожалению.
— Допустим, ты кого-то любишь. Это значит сдаваться. И тут ты попала.
— Почему?
— Это значит, что ты в его власти. Ты сделаешь все, что он попросит. Будет лгать тебе — и ты поверишь. Вот что значит любовь. Так что же, можно признаваться в любви?
— Можно.
— Нет! Нельзя! Если скажешь мне такое, я буду из тебя веревки вить и постоянно врать. И все у тебя отниму.
Только полные ничтожества вызывают всеобщую любовь.
Умному человеку не страшно показаться глупцом другому умному человеку, — вот так и светский человек боится, что его светскость не получит признания у мужлана, а не у вельможи. С тех пор, как существует мир, три четверти душевных сил, три четверти лжи, на которую людей подбивало тщеславие и от которой они только проигрывали, были ими растрачены перед людьми ниже их по положению.
— Надюшка, я очень тебя люблю, просто жить без тебя не могу. Да... Вот не знаю, как бы я утром просыпался без тебя. Ты моя самая нежная, самая любимая, лучше всех на свете, самая-самая-самая единственная моя Надюша.
— Почему ты мне раньше про это не говорил?
— Потому что ты никогда не просила
— Дурачок... Женщины никогда не просят, только всю жизнь знаешь как ждут?!
О, Беатриче, снова счастлив я,
Живу я в предвкушении свиданья,
Хочу губами пить твое дыханье,
О, Беатриче, любовь моя!
Признаваться в том, что солгал, ещё стыдней.
И тут же выпалил всё, как на духу, с глазами закрытыми лёжа.
Пальцами свободной руки, вцепившись в одеяло нервно,
Он повторял: «Это в первый и последний раз — ты же знаешь, я верный!» —
А на том конце провода — рыдания, всхлипы,
Макияж испорченный и прочие проблемы этого типа...
Мало кому нравится признавать, что избрал для себя не то поприще, и каждый уважающий себя человек долго будет грести против ветра и течения, прежде чем выкрикнет: «Я проиграл» и покорится волнам, что отнесут его обратно к берегу.