Однажды 20 лет спустя

— Надюшка, я очень тебя люблю, просто жить без тебя не могу. Да... Вот не знаю, как бы я утром просыпался без тебя. Ты моя самая нежная, самая любимая, лучше всех на свете, самая-самая-самая единственная моя Надюша.

— Почему ты мне раньше про это не говорил?

— Потому что ты никогда не просила

— Дурачок... Женщины никогда не просят, только всю жизнь знаешь как ждут?!

Другие цитаты по теме

Даже если бы ты создана,

ветром,

пеплом,

порохом,

бурей в пустыне,

островом,

океаном,

планетой,

городом,

той, никогда не любившей меня —

я бы любил тебя.

Как с милой я бываю,

Я весел — и грущу;

Сказать «люблю» желаю,

И слов я не сыщу.

То взор ее пленяет,

То сердце рвет мое,

Но, ах, она не знает,

Что я люблю ее.

Любовь, которую мы читаем в глазах, ни к чему женщину не обязывает, тогда как слова…

Да, мы легко влюбляемся в далеких, гордых, жестоких фей зимы, мы пишем им стихи, посвящаем песни. Мы видим их в снах, мечтаем о них в фантазиях. Но живем мы с Гердами. Потому что мы стремимся к уюту, к комфорту, к теплым ручкам этих девочек, в которых отогреваемся от своих снежных королев. Мы живем с этими девочками, мы баюкаем их на руках, мы делаем с ними детей, мы любим их. Но где-то глубоко в душе нательной иконкой храним образ снежной королевы... А где-то живет Она, одна единственная. И такая есть у каждого. Одновременно и Герда, и Снежная королева. Она — все. Но найти ее так сложно. А найдя — узнать, не пройти случайно мимо, спутав с цветком у обочины жизни. Она обязательно должна быть.

Дома у него молодая жена, и, что хуже того, он любит её; и что ещё хуже: боится её; и что совсем плохо: боится за неё.

Только женщине подвластно, чтобы семейный очаг не превратился в пепелище любви.

Она была лучшим вариантом соседской девчонки.

Вот Вам подтверждение, что женщина — опора общества.

Она всё всегда делала правильно. В ней была своеобразная девственная-домовитая притягательность, а такие девушки пугают! Такую знакомишь с мамой... Что ещё страшнее... На такой женишься! И она заменяет тебе маму.

Она одевает тебя, кормит, оставляет записки под хлебницей с заданиями на день.

Она опасна, ведь в неё легко влюбиться, но при этом ты понимаешь, что соглашаешься всего лишь на добротный, средний уровень.

— Ты не хотела говорить последнее, да?

— Нет.

— Ого, ты первый раз призналась в любви, а я даже не настоящий!

Человек, путь которого полон опасностей, должен жить без любви. И дело здесь не в том, чтобы оберегать свою душу от лишних ран, — вовсе нет. Тот, кто не решается любить из трусости или самолюбия, достоин презрения.

Дело в ином: нельзя допускать, чтобы тебя полюбил кто-то другой. Потому что человек, чья карма окутана грозовыми тучами, вряд ли доживет до мирной кончины. Он погибнет, и та, кто отдала ему свою душу, останется на свете одна. Какой бы героической ни была бы твоя смерть, ты все равно окажешься предателем, причем предашь самое дорогое существо на свете. Вывод очевиден: никого не пускай в свое сердце и тем более не вторгайся в чужое. Тогда, если ты погибнешь, никто не будет сражен или даже просто ранен горем. Ты уйдешь легко и беспечально, как уходит за горизонт облако.

Когда мы вместе, у нас нет необходимости что-то говорить друг другу. И то, что я сейчас скажу, предназначено для времени, когда мы уже не будем вместе. Я люблю тебя, Доминик. Эгоистично, как факт моего существования. Эгоистично, как легкие вдыхают воздух. Я дышу, потому что это необходимо для моего существования, для обеспечения моего тела энергией. Я принес тебе не жертву, не сострадание, но собственное Я и свои самые сокровенные желания. Надо желать, чтобы тебя только так и любили. Я хочу, чтобы ты только так любила меня. Если бы ты вышла сейчас замуж за меня, я заполнил бы собою всё твоё существование. Но тогда ты мне не была бы нужна. Ты не нужна была бы себе и поэтому не смогла бы долго любить меня. Чтобы сказать: «Я тебя люблю», надо научиться произносить Я.