Убийство не может быть справедливым, какими бы благородными мотивами не руководствовался убийца.
Бог никогда ничего не говорит. И молчание Бога никак не связано с жизнью и смертью. Когда тебя отрезает от остального мира, ты выпадаешь и из под власти Бога. Тебя никто не защищает. И тебя нельзя ни обвинять, ни наказывать за грехи.
— Чудовищами рождаются или становятся? Наверное, у них есть проблемы, врожденные или приобретенные. Может, у них повреждение мозга или ошибка в ДНК. Если они такие с рождения, то они не виноваты, вроде болезни. Справедливо ли тогда их наказывать? Но если они были нормальными, просто отец алкоголик или матери было наплевать, их ли вина, что в них зародилась личность преступника?
— Значит преступников не надо наказывать?
— Для нормального функционирования общества наказывать необходимо. Я лишь размышлял. И есть ли у нас этическое или моральное право судить их?
— Есть!
— Почему?
— Даже если у него что-то с головой или со средой, в которой он рос, он знал, что убийство — это преступление, но выбрал его. А значит, должен понести наказание.
— Благодаря вам я стал лучше понимать себя.
— Понимать себя?
— Да.
— Тогда ответьте мне. Почему вы пытались убить себя?
— Потому что отчаялся.
— Дело ведь не в этом. Нет.
— Но ведь он убил своего брата от отчаяния.
— Он?
— Брат его был связующей нитью между ним и окружающим миром, и, вместе с тем, между ним и отчаянием.
Он заглянул в пустые глаза брата и промолвил: «Я не питал к тебе ненависти». «Знаю», — ответил тот.
Тогда усопший заговорил впервые: «Ты разорвал оковы, что держали меня на горе. А гора та была во власти Бога. Мне приходилось изображать из себя праведника, дабы Бог был милостив ко мне. Я подавлял себя. Ненавидел и проклинал гору. Я не мог жить иной жизнью, но и примириться с подобной не мог. Ты же был совсем другим. Свободным.»
— Потому то младший брат и шел за старшим?
— Верно. Именно поэтому младший брат и желал быть со старшим.
— Почему же старший брат был в отчаянии?
— И тогда шики промолвил вновь: «Благодарю. Я хотел, чтобы ты убил меня».
Он посмотрел на младшего брата, и тот неожиданно исчез. Но время возвращаться усопшим в могилу еще не пришло. И всё же его брат растворился в воздухе. Впервые взывал он к своему брату, выкрикивал его имя. Вдруг понял, что повторяет свое. У него не было брата. Он убил. И он был тем, кого убили. Отчаяние породило его младшего брата, и оно же заставило его пролить кровь себя самого.
Скоро сядет солнце, и мир окутает тьма,
И он опять вернётся в эту пустошь.
Здесь лежит убитый им брат.
Глотая слёзы, он станет над могилой в безмолвном прощании.
В эту ночь мертвый поднимается из гроба.
Скоро сядет солнце, и мир окутает тьма,
И он опять вернётся в эту пустошь.
Здесь лежит убитый им брат.
Глотая слёзы, он станет над могилой в безмолвном прощании.
В эту ночь мертвый поднимается из гроба.
— Когда?
— Когда, что?
— Когда ты начал убивать людей?
— Сколько себя помню, я всегда убивал…
— Значит… ты убил многих…
— Ну…Даже не знаю, сколько…
— И ты не чувствуешь вины, тебе не снятся кошмары, ты ни капельки не раскаиваешься?
— Мне это не знакомо… Я просто знаю, что плохие люди умирают, а хорошие живут.
— Кто это решает? Как ты можешь знать, хороший или плохой человек, которого ты убил?
— Они плохие, поэтому их ненавидят… И заказывают мне их убийство.
— А что насчет тебя? Все те, кого ты убил, ненавидят тебя… Разве это не значит, что ты тоже плохой?
— Они… Не знают меня.
Но если оправдывать месть словами о справедливости, она породит новую месть. Она породит цепь ненависти.
Cлайд с цитатой