А помнишь, как мечтали с тобою до зари,
А помнишь, как читали в запой Экзюпери,
А слова вспомни те, что вслух заучили -
Мы в ответе за тех, кого приручили.
А слова вспомни те, что вслух заучили -
Мы в ответе за тех, за тех...
А помнишь, как мечтали с тобою до зари,
А помнишь, как читали в запой Экзюпери,
А слова вспомни те, что вслух заучили -
Мы в ответе за тех, кого приручили.
А слова вспомни те, что вслух заучили -
Мы в ответе за тех, за тех...
Который день мой кот глядит в окно и ждёт,
Но там тебя всё нет, там только снег идёт.
Который день мой пёс насторожил свой нос,
Но снегопад давно твои следы занёс.
Что ты хочешь — немного спокойствия. Но ждёт тебя лишь вечность ярости. Откуда ты возник — с изнанки тьмы.
Я не могу... не могу дышать, не могу спать не могу двигаться. Как будто кругом стены: куда ни пойдешь — бамс! Стена. Чего ни захочешь — бамс! Опять стена.
Рагнара всегда любили больше меня. Мой отец. И моя мать. А после и Лагерта. Почему было мне не захотеть предать его? Почему было мне не захотеть крикнуть ему: «Посмотри, я тоже живой!» Быть живым — ничто. Неважно, что я делаю. Рагнар — мой отец, и моя мать, он Лагерта, он Сигги. Он — всё, что я не могу сделать, всё, чем я не могу стать. Я люблю его. Он мой брат. Он вернул мне меня. Но я так зол! Почему я так зол?
Бывает нежность яростной, как войны,
И тихой, как биение сердец,
И словно гул заупокойной…
И как цепочкой заплетенный локон,
Чтобы донашивал вдовец
Часы с брелоком.
Я охотно повторяла парадоксы, вроде фразы Оскара Уайльда: «Грех — это единственный яркий мазок, сохранившийся на полотне современной жизни». Я уверовала в эти слова, думаю, куда более безоговорочно, чем если бы применяла их на практике. Я считала, что моя жизнь должна строиться на этом девизе, вдохновляться им, рождаться из него как некий штамп наизнанку. Я не хотела принимать в расчет пустоты существования, его переменчивость, повседневные добрые чувства. В идеале я рисовала себе жизнь как сплошную цепь низостей и подлостей.
Город сошел с ума, люди куда-то спешат,
Медленно затвердевает моя душа.
Кухню наполнил дым тлеющих сигарет,
Еле слышны отголоски вчерашних побед.
Мне бы сейчас полетать над облаками,
В параллельный мир окунуться с головой,
Мне бы сейчас полетать, взмахнуть руками,
Но падать больнее всего.