— «Бутоны милого мая погубит стужа злая, но в моих воспоминаниях ты — вечное лето». Тайный обожатель. Отпад! Это ты написала?
— Это же известная цитата.
— Откуда?
— Из записок Клифа.
Я не хочу быть предательницей своего поколения, но я не понимаю, почему парни так сегодня одеваются. Такое ощущение, что они только что встали с постели, напялили мешковатые штаны, нацепили кепку козырьком назад, и думают, что мы будем от них в экстазе... Я так не думаю.
Мой папа — судья по гражданским делам. Это самые страшные юристы. Даже Люси, наша горничная от него в ужасе. И папочка так хорош, что получает за борьбу с людьми 500 баксов в час, а со мной он борется бесплатно, потому что я его дочь.
Мой папа — судья по гражданским делам. Это самые страшные юристы. Даже Люси, наша горничная от него в ужасе. И папочка так хорош, что получает за борьбу с людьми 500 баксов в час, а со мной он борется бесплатно, потому что я его дочь.
Самые лестные признания не те, что делаются намеренно, а те, что вырываются помимо воли.
К чему же лишать пищи свой ум? Это узкий аскетизм... мне грустно видеть, что вы в нем упорствуете, Мэгги. Поэзия, искусство и знание чисты и святы.
Самое главное: он признался в том, что боялся, — и обнаружил, что больше это не так! Неожиданно ему стало тепло. Словно стоишь перед камином гостиницы, а снаружи холодная ночь.
... Не пишется проза, не пишется,
И, словно забытые сны,
Все рифмы какие-то слышатся,
Оттуда, из нашей войны.
Прожектор, по памяти шарящий,
Как будто мне хочет помочь -
Рифмует «товарищ» с «пожарищем»
Всю эту бессонную ночь.
Знаешь, у тех, кто пишет, или в страстях томится,
Температура выше средней по всей больнице.
Крайне легко, наполняясь сладостью модуляций,
приобрести способность самовоспламеняться.
Cлайд с цитатой