Большие города затягивают.
Городские — это вам не деревенские, им всё подавай острых ощущений!
Большие города затягивают.
— У меня к вам просьба. — твёрдо ответил парень, смотря на неё своими невыносимо спокойными каре-зелёными глазами.
«У меня к вам требование» — перевела Элдара, развеселившись.
Я, кажется, говорил, что люблю природу? Ночь? Ветер в ковыле? Листву в кронах дерев? Дорогу на земле и тихий свет небес?
Да? Да. Да!
Но я ничего не говорил о лошади, час назад сломавшей ногу, тёмных грозовых тучах, льющих жидкой грязью, колючими кустами с ядовитыми цветами, остро режущей траве, цепляющейся за ноги, отсутствии плаща (да, я забыл!), мокрых прядях волос, которые я ОБЯЗАТЕЛЬНО постригу, став магом, прядях, лезущих в глаза, нос и рот, о клочках давно похороненной рубашки и половине левой штанины, оставшейся в незамеченном моим глазом овраге, о голодном волке, стащившем мой последний пирожок и, в конце концов, о ТОЙ САМОЙ ЭЛЬФИЙКЕ С ДОРОГИ И ЕЁ СПУТНИКЕ МАГЕ-АЛХИМИКЕ!!!
... Люди действительно представлялись ей то самыми что ни на есть простейшими существами, то самыми невероятно сложными…
Люблю ночь. Люблю грозу и грязь, стеной несущуюся в лицо. Лошадь, опять сломавшую ногу и оставленную позади, ветки, ожесточенно хлещущие по лицу во время бега, дорогу, нашедшуюся мной и бурлящую нескончаемым потоком грязи, нещадный ветер, бросающий мокрые волосы в лицо…
Ведь сам по себе он становится особенным, оказавшись среди особенных, которых стало слишком много для своей особенности... и они перестали быть таковыми.
— Что же это? Мы вот так... и умрём?
— Окстись, подруга, ещё подёргаемся.
— В предсмертных судорогах.
Люблю ночь. Самое время для меня. Нет никого вокруг, и не нужно. И этот запах... запах ночи.