— Иван-Царевич, а ты, часом, не Иван-дурак? — спрашивает волк.
Плюхнулся на тахту. Хорошо, что не стал вчера заправлять. Какой же я стал... предусмотрительный. Уже года три, пожалуй...
— Иван-Царевич, а ты, часом, не Иван-дурак? — спрашивает волк.
Плюхнулся на тахту. Хорошо, что не стал вчера заправлять. Какой же я стал... предусмотрительный. Уже года три, пожалуй...
Пришлось ждать минуты две, пока он снял трубку. Это мне повезло — он вполне мог болтаться по виртуальности, безучастный к звонкам, пожарам, наводнениям, и прочим досадным мелочам жизни.
Спасибо. Вот чего не люблю, это когда меня толкают в болото, а потом сердечно протягивают руку помощи.
Семейная жизнь — самое сложное испытание для любого существа с половым размножением.
Очень, очень редко герой отправляется за чем-то нематериальным. Нет, не за «тем, чего на белом свете вообще не может быть» — за этой фразой явно скрывается невидимый прислужник, сбежавший из «Аленького Цветочка». Только и вспоминаются, что спутники девочки Элли, которые в Изумрудном городе искали ум, храбрость и любовь... да и то — получили они в итоге отруби, опилки и касторку.
Слухи ползут по «Лабиринту», пересекая уровни с легкостью, недоступной даже дайверам. Слухам не страшна глубина, их никогда и ничто не могло задержать.
Все паталогии едины, и если ты знаешь одного психопата, то можешь предсказать поведение тысячи.
— Надя, если бы ты была мальчиком, то получила бы сейчас ремешком по попе! — сказал я.
— Как мне повезло, что я девочка, — ничуть не испугавшись, ответила Надюшка.