Плюхнулся на тахту. Хорошо, что не стал вчера заправлять. Какой же я стал... предусмотрительный. Уже года три, пожалуй...
— Иван-Царевич, а ты, часом, не Иван-дурак? — спрашивает волк.
Плюхнулся на тахту. Хорошо, что не стал вчера заправлять. Какой же я стал... предусмотрительный. Уже года три, пожалуй...
Пришлось ждать минуты две, пока он снял трубку. Это мне повезло — он вполне мог болтаться по виртуальности, безучастный к звонкам, пожарам, наводнениям, и прочим досадным мелочам жизни.
Спасибо. Вот чего не люблю, это когда меня толкают в болото, а потом сердечно протягивают руку помощи.
Ты дура, Королева. Хорошо, будем взаимно вежливы: ты – идеалистка. То есть дура, возведённая в степень. Таким, как ты, нельзя заводить семью.
Семейная жизнь — самое сложное испытание для любого существа с половым размножением.
Я медленно пошел прочь, чувствуя, как на лице автоматически появилась беззаботная приветственная улыбка – обычная маскировка. Здравствуйте, офицер, просто вышел прогуляться. Чудный вечер для расчленения, не так ли?
Слухи ползут по «Лабиринту», пересекая уровни с легкостью, недоступной даже дайверам. Слухам не страшна глубина, их никогда и ничто не могло задержать.
Все паталогии едины, и если ты знаешь одного психопата, то можешь предсказать поведение тысячи.
Ученый в моем представлении — это человек страшно любопытный и занудный. Я не любопытный, поэтому я не ученый.