Смерть — одни утверждают, — сплошная ночь,
А другие божатся, что Юрьев день.
Смерть — одни утверждают, — сплошная ночь,
А другие божатся, что Юрьев день.
— Я смерти не боюсь, любезный!
— Правда? А я боюсь. Моя жена умерла. Раковая опухоль. И в скорби я постигал смерть. Из той бездны ни мужчинам, ни женщинам возврата нет.
— И вам не хочется увидеть ее? Не хочется вернуть к жизни?
— Она живет. На небесах. А когда бездна поглотит и меня — мы снова будем вместе.
Я не атеист, скорее наоборот. Просто сужу по себе. Если бы Я помер, то точно бы не сидел возле родственников, что меня оплакивают.
Скорее всего, Я бы пошел в какой-нибудь пустой дом и завывал там. Все призраки примерно так и поступают.
Сомневаюсь, что им есть какое-то дело до нас. В конце концов, для них время остановилось в момент смерти.
— Всех голодных собак всё равно не накормишь.
— Раз всех не накормишь, значит — именно поэтому, — надо покормить ту, какую можешь, — вот эту.
Это как со счастьем. Раз всем быть счастливыми все равно невозможно — значит, счастлив должен быть тот, кто сейчас может. Надо быть счастливым сегодня, сейчас, несмотря ни на что. Кто-то сказал, что не может быть рая, если есть ад. Якобы невозможно пребывать в раю, если знать, что где-то существует страдание. Ерунда.. Настоящее наслаждение жизнью можно ощутить, только если пережито страдание. Что вот этой дворняге остатки нашего супа, ели бы она не подыхала с голоду?
И всегда так было: кому-то отрубают голову, а у двоих в толпе на площади перед эшафотом в это время первая любовь. Кто-то любуется живописным заходом солнца, а кто-то смотрит на этот же закат из-за решётки. И так всегда будет! Так и должно быть! И скольким бы десяткам или миллионам ни рубили голову — всё равно в это самое время у кого-то должна быть первая любовь.
— Боже, выглядит безопасно.
— Собираешься и дальше гундеть, только потому что ты умерла на целых пять секунд?
— Чувак. Да ладно.
— Некоторые люди умирают, типа, навсегда! И ты видела, чтобы кто-то жаловался?
— Эм...
— Правильно. Они либо мирятся с этим и затыкаются, либо становятся призраками.
— Хочешь сказать, мне стоит... стать призраком?
— Ага, лови момент...
— Киану, ты знаешь, что будет после смерти?
— Я точно знаю, что после смерти те, кто любят нас, будут по нам скучать.
Подземный мир — это царство, где нет ничего материального, лишь образы, призраки, туман, тени и сны. Его нельзя ни коснуться, ни увидеть.
В молчании — слово,
А свет лишь во тьме.
И жизнь после смерти
Проносится быстро,
Как ястреб, что мчится
По сини небесной
Пустынной, бескрайней...
В лесах их песни птицы допевают,
В полях для них цветы венки совьют,
Они уходят вдаль, но никогда не умирают,
И в песнях, и в стихах своих живут.