В лесах их песни птицы допевают,
В полях для них цветы венки совьют,
Они уходят вдаль, но никогда не умирают,
И в песнях, и в стихах своих живут.
Ты в звуках пианино, в рифмах строк,
И в женственной гитары переливах.
Ты проводник, пушинка, лепесток,
Ты створка в любопытных объективах.
Еще ты не остывшее тепло,
Событие, оставившее след.
Есть много тех, кому не повезло –
Уйдут – и всё –
Нигде их больше
НЕТ.
Поэты не рождаются случайно,
Они летят на Землю с высоты,
Их жизнь окружена великой тайной,
Хотя они открыты и просты.
Они уходят, выполнив заданье,
Их отзывают высшие миры,
Неведомые нашему сознанью,
По правилам космической игры.
Глаза таких божественных посланцев
Всегда печальны и верны мечте,
И в хаосе проблем их души вечно светят тем
Мирам, что заблудились в темноте.
Такой мрачный и отчаянный, крепкий как сталь, но сломанный внутри, Ворон смеется под светом фонарей. Смертельная улыбка того, кто жил и умер, но все еще живет... Он бредет к себе домой, где сможет раствориться в темноте и раскрасить свое лицо цветами радости. Этой ночью Ад послал на землю ангела. Ангела, раздающего подарки...
— Глеб, а ты знаешь какие-нибудь стихи?
— Угу, — отозвался тот.
— Прочитай, а? Только чтобы про любовь.
— Про любовь? — Корсак усмехнулся. — Нет проблем. Слушай!
Вы лежали в гамаке
С сигаретою в руке
И невольно искривляли
Тело где-то в позвонке.
Вы лежали у реки
Ни близки, ни далеки,
И губами выдували
Слюни, словно пузырьки,
Я хотел быть ветерком,
Я хотел быть гамаком,
Грудь Вам лапками царапать
Легкокрылым мотыльком.
Я хотел бы быть рекой,
Гладить Вас своей рукой,
Гладить волосы и тело -
Вот я ласковый какой:
Я хотел быть ветерком,
Я хотел быть мотыльком,
Только на хрен Вы мне сдались
С искривленным позвонком.
Никто не знает, есть ли жизнь после смерти, но жить надо, думая, что там ничего нет, — только так можно ценить каждое мгновение, каждую секунду, наслаждаясь каждой трудностью.
Каждый из нас может писать стихи,
Но не каждый может вложить в них смысл
И искренность своей души.
Святейшее творенье моря и песка,
В руках моих мила и так близка.
Владея её, я мотыльком летел
К невинному огню, сто в ней горел.
Отзывчивое тело, нежный стан,
Наш негасимый страсти ураган.
И губ её ответ – хмельной дурман.
Сюжет нашей любви уже воспет,
Но не закончен сей еще сонет.
Любовь – продленья жизни эликсир,
И пусть тот день – лишь все, что дал нам мир,
Он — счастье, придающее мне силу,
Я счастье унесу с собой в могилу.
Я пророчить не берусь,
Но точно знаю, что вернусь,
Пусть даже через сто веков
В страну не дураков, а гениев.
И, поверженный в бою,
Я воскресну и спою
На первом дне рождения
Страны, вернувшейся с войны.
Cлайд с цитатой