— Боже, выглядит безопасно.
— Собираешься и дальше гундеть, только потому что ты умерла на целых пять секунд?
— Чувак. Да ладно.
— Некоторые люди умирают, типа, навсегда! И ты видела, чтобы кто-то жаловался?
— Эм...
— Правильно. Они либо мирятся с этим и затыкаются, либо становятся призраками.
— Хочешь сказать, мне стоит... стать призраком?
— Ага, лови момент...
-... Что же это со мной происходит?
— Может это из-за аварии? Люди живут на этом свете, а потом отправляются тот свет. Ты, так сказать, застряла между жизнью и смертью.
— «Этот» свет и «тот»?
— Ага. Тот свет... Ну, ты сама понимаешь. Загробный мир. Ты стала призраком при жизни.
— Призраком?
— Призрак — это духовная энергия, обретшая форму. Они овладевают людьми и творят беды.
Рождаемых число ряды усопших множит,
Бессмертной жизнью тешится мечта.
3а гробом жизни нет и быть её не может,
Идёт за жизнью смерть, за смертью пустота.
Воскреснуть мёртвому природа не поможет,
Она и без того по горло занята.
Теперь я знаю, что ты. Я думала, я знала до этого, но знаешь, после того, как тот пацан оказался в больнице, много лет назад, мне сказали, что у меня проблемы с гневом, но это не так. Я была злой из-за чего-то такого, чего-то что я потеряла. С тех пор попытки не быть злой сделали меня беззащитной и я теряла всё больше и больше... Лучше не становилось. Я хочу быть злой. Когда я убежала из колледжа, мне приснилось это в автобусе, а, может, я видела это из окна. Последний лист на дереве. Он опадет в конце. Мне так страшно, постоянно, и страз значит «боль», чувство, как будто всё закончилось, появилось задолго до того, как я вернулась. Так долго пыталась прятаться от него и убегать. Ясно. Это не закончится, пока я не умру. Но когда я умру, я хочу почувствовать боль, когда друзья уезжают, когда надо отпустить, когда весь этот город будет стёрт с карт, я хочу чувствовать такую боль. Сильно. Я хочу проигрывать, хочу быть побитой жизнью, хочу не сдаваться, пока от меня не избавятся и всё это не закончится. И знаешь что? Пока это не случится, я хочу снова надеяться и чувствовать боль. Потому что это значит, что что-то имеет смысл, значит что, по крайней мере, я что-то значу. Хе-хе-ха-ха-хе-хе-хе! Что-то значить, уже очень даже офигенно... Ты в курсе, что я тебя не понимаю?... О заткнись уже! Я знаю, в конце концов, это не спасёт меня, но я не надеюсь на будущее. Мне просто нужно, чтобы оно спасло меня сейчас, так что если собираешься убить меня сейчас сделай это! Если нет [пробуждается].
Наложить на себя руки можно всего по двух причинам. Первая — стремление убежать от чего-то или к чему-то. В этом есть рациональное зерно: если человек мучается от невыносимой боли, отчаяния или духовных метаний и нет ни малейшей надежды на излечение, то, возможно, есть смысл избрать уход в небытие. Но не очень-то разумно убить себя в надежде на лучшую жизнь или на обогащение гаммы своих чувств опытом смерти. Испытать смерть нельзя. Я не уверена даже, что можно испытать процесс умирания. Испытать можно лишь приготовление к смерти, но даже это лишено смысла, ибо впоследствии такой опыт не пригодится. Если после смерти нас ждет какая-то иная жизнь, мы все скоро в этом убедимся. Если же нет, то нам уже не представится возможности пожаловаться, что нас надули. Люди, верящие в загробную жизнь, вполне в ладу с разумом. Лишь им не суждено испытать последнее разочарование.
— Фу, симпатичные парни.
— А что с ними не так?
— Не знаю, симпатичных переоценивают.
О, тоска! Через тысячу лет
Мы не сможем измерить души:
Мы услышим полет всех планет,
Громовые раскаты в тиши...
Не угаснет желанье, что движет нами —
Смерть мечтой одолеть, задуть вихрем пламя,
В грёзах ищем мы мёртвых, найти не в силах,
Быстро грёзы летят — всё же пламя быстрее,
В небесах опустевших, недоступное, реет,
Напрягаем мы зренье — очи тьма ослепила,
Да и слух уставший слабеет.
Вопрос о том, что ожидает нас после смерти, так же бессмыслен, как вопрос, что ожидает Арлекина после костюмированного бала. Его ничего не ожидает, потому что Арлекин существует только как маска. Мне кажется, что правильнее говорить о том, что нас что-то ожидает в жизни. А смерть — это пробуждение от жизни. Но пробуждаемся от нее не мы, потому что мы сами — такая же точно иллюзия, как и все, что нас окружает. Умирая, мы просыпаемся от того, что считали собой. Кстати, в дневнике Льва Николаевича Толстого описан потрясающий сон на эту тему.
Cлайд с цитатой