Kerion — Time of fantasy

Другие цитаты по теме

Над этим миром, мрачен и высок,

Поднялся лес. Средь ледяных дорог

Лишь он царит. Забились звери в норы,

А я-не в счет. Я слишком одинок.

От одиночества и пустоты

Спасенья нет. И мертвые кусты

Стоят над мертвой белизною снега.

Вокруг — поля. Безмолвны и пусты.

Мне не страшны ни звезд холодный свет,

Ни пустота безжизненных планет.

Во мне самом такие есть пустыни,

Что ничего страшнее в мире нет.

Брошена. Короткое глупое слово. Можно тысячу раз читать об этом в книгах, тысячу раз думать, что не найти сюжета банальней. Это так… Но лишь до тех пор, пока не бросят тебя. А тогда можно до бесконечности говорить о банальности тусклому зеркалу, откуда бессмысленно глядят на тебя пустые погасшие глаза.

Одиночество, как притаившаяся инфекция, подтачивает организм изнутри. Страшно подумать, но некоторые одинокие люди радуются болезни: о них вспоминают!

Девушка более одинока, чем юноша. Никого не интересует, что она делает. От неё ничего не ждут. Люди не слушают, что она говорит — разве если она очень красива...

Мы привязались друг к другу, мы нужны друг другу – два случайных одиночества.

Ты знаешь,

Мне так тебя здесь не хватает.

Я снова иду по проспекту, глотаю рекламу,

Прохожих, машины сигналят, но не замечаю.

Держусь и опять спотыкаюсь.

Уж лучше домой, на трамвае,

На наших с тобою любимых местах.

Ты знаешь,

Погоду здесь не угадаешь,

От этого все как-то мельком -

Прогулки и мысли, стихи на коленках.

Прости, но я очень скучаю.

Все носится перед глазами.

Я должен, я буду, я знаю.

Вернувшись домой, я пытаюсь уснуть.

Так много жизни, так много людей — и ни одной души, которая могла бы помочь!

Мы люди сентября.

Мы опоздали

На взморье Рижское к сезону, в срок.

На нас с деревьев листья опадали,

Наш санаторий под дождями мок.

Мы одиноко по аллеям бродим,

Ведем беседы с ветром и дождем,

Между собой знакомства не заводим,

Сурово одиночество блюдем.

Вся моя жизнь укладывалась в те разрозненные отрезки времени, которые удавалось провести в общественных местах. Мне казалось, что я брожу по вокзалу, а моего поезда все нет и нет. И словно один из тех призраков, которые поздней ночью спрашивают у пассажиров, когда отправляется «Полуночный экспресс», потерпевший крушение лет двадцать назад, я переходил из одного зала ожидания в другой, пока не наступал тот жуткий миг, когда закрывалась последняя дверь. Я покидал уютный мир чужих людей и подслушанных за день разговоров и оказывался на улице, где неизменный холод пронизывал меня до костей. Я сразу забывал, что такое свет, что такое тепло. Никогда, никогда больше не смогу я согреться.