Самоубийцы всегда испытывают потребность оправдаться, как будто это кому-то интересно.
– Вы подлец.
– Мне это не мешает жить.
Самоубийцы всегда испытывают потребность оправдаться, как будто это кому-то интересно.
• С каких пор смерть стала искуплением грехов?
• Но ведь я пыталась уничтожить всех смертных, когда была имперским рыцарем.
• Ну и что с того? Кто решил, кем тебе быть? Император? Знать? Родители? Почему тебе есть дело до тех, кому на тебя плевать? Просто будь самой собой.
• Самой собой?
• Прекрати думать о глупостях и живи так как хочешь сама. Не важно, что ты думаешь о себе, важно какие решения ты предпринимаешь, когда ты нужен людям. Только тогда ты найдешь свое место в жизни. Так было со мной. Смерть жалкая уловка слабаков которые хотят уйти из этого мира. Не нужно так прощаться с жизнью.
Самоубийство — не выбор, правда же. Не в этом мире. Раз уж вы здесь, раз уж взошли на борт, сойти вы не можете. Вам не выбраться.
Гнев владел им с такой силой, что в нем вспыхнула жажда убийства и в уме замелькали безумные планы мести и кровавой расправы над предавшими его людьми. Вот что должен был сделать этот желторотый юнец, а не кончать самоубийством. Приставить им дуло к виску. Харниш отпер свой чемодан и достал увесистый кольт. Он отвел большим пальцем предохранитель и восемь раз подряд оттянул затвор; восемь патронов, один за другим, выпали на стол; он снова наполнил магазин, перевел один патрон в патронник и, не спуская курка, поставил кольт на предохранитель. Потом положил пистолет в боковой карман пиджака, заказал еще один мартини и опять уселся в кресло. Так прошел целый час, но Харниш уже не усмехался.
Больше всего мне хотелось покончить с собой. Выскочить в окно. Я, наверно, и выскочил бы, если б я знал, что кто-нибудь сразу подоспеет и прикроет меня, как только я упаду. Не хотелось, чтобы какие-то любопытные идиоты смотрели, как я лежу весь в крови.