— Как вы думаете, Джексон, для чего в мире существует пропаганда?
— Доносить позицию государства до народных масс.
— Чтобы рисовать иллюзии, которых вам не захочется лишаться!
— Борьба за власть, это по сути — борьба за женщину. А подчинение подданных властителям зиждется...
— На страхе!
— Отчасти... Но в не меньшей степени — на любви. В самом сексуальном смысле этого слова. Заставьте массы вас хотеть и они изменят для вас наклон земной оси.
— Куда ты? Ты с ума сошёл? Что ты делаешь? Думаешь выиграть, облегчив работу его наёмникам? Троцкий победил, потому что красиво ушёл... Так? Чёрта с два! Даже не надейся так просто сдаться! Я не дам тебе...
— Наташа! Я сдамся, когда начну его бояться! Как ты не понимаешь? Он победит ровно в тот день, когда Лев Троцкий перестанет ходить где хочет, когда хочет, куда захочет!
Учение Резника возникло из его наблюдений за эволюциями случайного кода, после того как он пришел к выводу, что все мы живем в симуляции. Конечно, нового в этом мало. Еще в начале века – когда только появились компьютеры – было модным говорить, что мы существуем в виртуальной реальности. Чтобы не ходить далеко, вспомним хотя бы знаменитого технологического визионера Илона Маска. Или актера и гей-икону Киану Ривза – особенно того периода, когда он еще не мочил из двух стволов русскую мафию (зигмунд, молчать), а подрабатывал Буддой. «Пацаны, мы в Матрице!!!» Кто в молодости не шептал этих слов? Только тот, у кого нет ни ума, ни сердца.
Но Резник первым внятно объяснил, что это значит. Дело не в том, что есть какой-то уровень реальности, куда мы выпадаем, когда симуляция кончается. Нет никакого «окончательного» материального слоя, который «реальнее» повседневности – и относится к нашему обыденному миру как дождливая улица за окном к эротической галлюцинации в наших огментах. Вернее, такое, конечно, возможно – но любой подобный слой «более реальной реальности» точно так же может осознать себя как симуляцию, и мы попадем прямо в дурную бесконечность. По Резнику, «симуляция» означает несколько другое. Он объясняет через это понятие сам механизм функционирования Вселенной. Все одушевленное и неодушевленное (Резник не признавал между ними разницы) есть просто разные последовательности развернутого в Мировом Уме «вселенского кода» – как бы растущее во все стороны дерево космического RCP. Вселенский код проявляется и как происходящее в уме, и как «материя».
Знаете, что чувствует отец, у которого погибли дети? Он превращается в животное, способное только выть на луну. Потом, постепенно это животное из тебя выходит и возвращается человек, только уже пустой внутри, но всё ещё мыслящий. И это самое страшное, потому что, когда мыслей нет — ты только воешь, это проще. Но тут они появляются... Навязчивые, убийственные мысли... Зачем они родились, если ушли раньше тебя? Для какой цели? Но не просто же так, не может быть просто так. Это сжирает тебя изнутри, звучит в голове двадцать четыре часа в сутки, так музыкальный автомат ломается иногда и ставит одну и ту же пластинку по кругу. Ты пытаешься остановить, но это невозможно, всё время одна и та же мелодия, одна и та же...
Невзрачный на вид лектор оратором оказался хоть куда. Сыпались фразы, громящие Гитлера и нацистов. «Зверские злодеяния... Жуткие вспышки садизма... Резиновые дубинки... Концентрационные лагеря... Произвол... Беззаконие... Гонения на евреев... Вспять, во тьму Средневековья... Европейская цивилизация... Решительно действовать, пока не поздно... Гнев всех порядочных людей... Союз демократических народов... Крепкий заслон... Защита демократии... Демократия... Фашизм... Демократия... Фашизм... Демократия...» Точь-в-точь граммофон — крутани ручку, подвинь рычажок, и загремит: демократия — фашизм — демократия. Что, собственно, он делает? Вполне умышленно и откровенно разжигает в вас ненависть. Вовсю старается, чтоб ты дико возненавидел каких-то иностранцев под названием «фашисты». Голос шумел и рокотал, будто готов был без устали изливаться еще недели две. Жуткое дело эти живые шарманки, буравящие тебя пропагандой. Прокручивает одно и то же: ненависть, ненависть, ненависть! Сплотимся, друзья, и всеми силами возненавидим! Снова и снова, снова и снова. Ну прямо-таки по мозгам тебе долбит.
— Я глубоко убеждён, что никто не вправе указывать женщине, как ей стоит распоряжаться своим телом. Всё это мораль прошлого, а я стремлюсь к будущему.
— Выходит, будущее, о котором вы мечтаете — аморально?
— Женщина сама будет решать — кому должно достаться её тело. Её тело, её чувства... И если при полной свободе выбора, она всё же решит, что будет принадлежать одному единственному человеку — ну, по крайней мере это будет искренней, чем вся эта лживая мораль.
Но Троцкий улыбается, он спокоен: «Восстание – это не искусство, – говорит он, – восстание – это машина. Чтобы завести ее, нужны специалисты-техники: и ничто не сможет ее остановить, даже замечания оппонентов. Остановить ее смогут только техники».
Я показал, как китайцы ведут антиамериканскую пропаганду. Они стали делать очень грамотно. Они показали по телевидению выступление Трампа на лужайке перед Белым домом, с китайскими субтитрами. Без комментариев. Где Трамп говорит: вы знаете, Китай регулярно разрушает экономику Америки, и что мы теперь зависим от экономики Китая. И ниже идут китайские комментарии возмущенных китайских граждан типа ребята, вас кто-то принуждал принимать наши инвестиции? В чем здесь проблема-то? И больше никаких комментариев. Вот это и есть один из китайских парадоксов. Китайская система выдержала. И она выдержала потому, что она не была слеплена из разных систем. Это чисто китайская, жесткая. И здесь смешение систем не нужно.
— Только это не митинг — это война.
— И что с того?
— Под пулями не вспоминают манифесты. Вы взываете к разуму, но инстинкты сильнее... Что может быть страшнее и сильнее чувства приближающейся смерти?
Cлайд с цитатой