— Я глубоко убеждён, что никто не вправе указывать женщине, как ей стоит распоряжаться своим телом. Всё это мораль прошлого, а я стремлюсь к будущему.
— Выходит, будущее, о котором вы мечтаете — аморально?
— Женщина сама будет решать — кому должно достаться её тело. Её тело, её чувства... И если при полной свободе выбора, она всё же решит, что будет принадлежать одному единственному человеку — ну, по крайней мере это будет искренней, чем вся эта лживая мораль.
— Вы так смотрите, как будто хотите сжечь его.
— А я готов. И не только его одного — всех.
— А меня вы тоже хотите сжечь, Троцкий? Молчите? А мне кажется, я вас поняла... В вас живёт маленький обделённый ребёнок, которому чего-то не досталось — ума, обаяния, воли, и ради своей мелкой обиды, вы готовы уничтожить всех, кто лучше вас. Да?
— Вы потакаете своим грязным порокам, обрекая других людей на нищету и унижения. Людей, работающих в поте лица, чтобы выжить самим и обеспечить вас этим протухшим лоском. И вы считаете себя лучше их? Нет, это вы дети, спрятавшиеся здесь от настоящей жизни. Но шторм уже близок. И когда он обрушится на вас, вы очень сильно удивитесь, как долго вам удавалось обкрадывать всех этих людей.
Не следует затевать ссоры с женщиной, в которой пробудились материнские чувства. На её стороне вся мораль мира.
Мужчина, читающий мораль, обычно лицемер, а женщина, читающая мораль, непременно дурнушка. Меньше всего женщину красит пуританская совесть. И к счастью, большинство женщин это понимает.
(Если о своей высокой нравственности разглагольствует мужчина, значит, он лицемер, если женщина,— значит, она попросту некрасива.)
— Боязнь смерти — это удел слабых, господин Фрейд. Помнится, вы упрекали меня в слабости? Так вот, я стал сильным — я не боюсь умереть.
— Ваше равнодушие к смерти вполне естественно. Знаете, кто совершенно не боится умереть?
— Кто же?
— Тот, кто уже... мёртв.
Как бы там ни было, за тридцать лет до начала двадцатого века он приехал в Салинас-Валли и привёз с собой из Ирландии жену, крошечную женщину с жёстким твёрдым характером, напрочь, как курица, лишённую чувства юмора. Она была непреклонна в своих суровых пресвитерианских воззрениях, и если бы все разделяли её строгие понятия о морали, от большинства радостей жизни не осталось бы мокрого места.
— Куда ты? Ты с ума сошёл? Что ты делаешь? Думаешь выиграть, облегчив работу его наёмникам? Троцкий победил, потому что красиво ушёл... Так? Чёрта с два! Даже не надейся так просто сдаться! Я не дам тебе...
— Наташа! Я сдамся, когда начну его бояться! Как ты не понимаешь? Он победит ровно в тот день, когда Лев Троцкий перестанет ходить где хочет, когда хочет, куда захочет!
Cлайд с цитатой