Игра – моя жена. Она требует лояльности и ответственности. Она дает мне ощущение покоя и мира.
Хоккей — это игра для белых. Баскетбол — игра для черных. А гольф предназначен для тех белых, которые одеваются как черные сутенеры.
Игра – моя жена. Она требует лояльности и ответственности. Она дает мне ощущение покоя и мира.
Хоккей — это игра для белых. Баскетбол — игра для черных. А гольф предназначен для тех белых, которые одеваются как черные сутенеры.
Я могу объяснить всем, как нужно играть в баскетбол. Вот только никто так не сможет.
Каждый мечтает стать следующим Майклом Джорданом. Я должен доказать, что я все еще сам Майкл Джордан.
Каждый мечтает стать следующим Майклом Джорданом. Я должен доказать, что я все еще сам Майкл Джордан.
Я играю против великих игроков, против лучших во всем мире. Соперничество — вот то, о чем я всегда мечтал и хотел.
Как известно, в любой культуре люди прыгают от радости в момент наивысшего счастья. Прыгание является международно признанным выражением радости, и баскетбол — это тот вид спорта, который построен на прыгании... Возможно, игрок прыгает, потому что он счастлив, но, что более вероятно, он счастлив, потому что прыгает. Мне приходилось слышать, как игроки жалуются по поводу практически любой детали игры — правил, размера или цвета мяча, формы или температуры в раздевалке, — но я никогда не слышал, чтобы кто-то жаловался на то, что им приходится прыгать.
«Что, если?» Классический сценарий «что, если?». Что, если бы жизнь была игрой, в которой можно сохраниться и потом вернуться в точку, где ты должен сделать выбор? Изменилась бы она? Ответ – безусловное «нет». Профит получат только те, у кого есть возможность выбирать. Тем же, кто такой возможности лишён, этот сценарий не поможет никак. А значит, нет смысла сожалеть. Точнее, жизнь и есть сплошная последовательность сожалений. Такие вот дела. А есть ещё сценарий «слишком поздно». Ввязавшись в сценарий «что, если», ты никогда его не завершишь. От твоего ответа ничего не изменится. Приняв решение, поздно уже пытаться его изменить. Нет в нашем мире условных операторов, параллельных потоков и циклов. Жизнь линейна. Рассказывать о вариантах – затея бессмысленная. Я прекрасно осознаю, как я ошибался. Но мир виновен в том поболее меня. Он полон войн, нищеты, дискриминации и прочих не самых приятных вещей. Поиск работы запросто может оказаться совершенно безрезультатным. И даже случайная подработка может ударить по кошельку, если ты вынужден покрывать недостачу из собственного кармана. Так существует ли в этом мире правда? Правду, основанную на прегрешениях мира, и правдой-то называть не стоит.
С другой стороны, правдой может оказаться и то, что всё в мире неправильно. Но есть ли смысл пытаться продлить то, что неизбежно закончится? В конце концов ты потеряешь всё. Это и есть самая настоящая правда. Но пусть даже так. В неизбежной потере всего есть своя красота. В неизбежном конце всего есть смысл. Даже временная передышка, застой и неопределённость в жизни когда-нибудь закончатся. И ты должен смириться с такой правдой. Уверен, когда-нибудь ты посмотришь на свои потери как на бесценные свои сокровища. Это будет подобно тихой радости, накатывающей на тебя, когда ты пьёшь сакэ в одиночестве.
Он играет так, что остальные действующие лица постепенно растворяются в тени. Все, кто был в зале, аплодируют стоя.