We were the Kings and Queens of promise
We were the victims of ourselves
Maybe the Children of a lesser God
Between Heaven and Hell
Heaven and Hell
We were the Kings and Queens of promise
We were the victims of ourselves
Maybe the Children of a lesser God
Between Heaven and Hell
Heaven and Hell
Путь наш вижу я вновь,
Будто в мареве сна.
Виновата любовь -
В ней вся наша вина.
Никогда и ничем
Грех тот не искупить -
Нам заказан Эдем,
Нам в Эдеме не быть.
Но зато, милый друг,
Будем вечно вдвоем.
В край страданий и мук -
В ад мы вместе сойдем!
Ветвями ива небо обняла.
Она пленительна — пусть жижей ржавой
Сочится рядом сточная канава,
Как кровоток земного зла.
Над грязью — красота. Не мудрено:
Эффектнейший контраст на этом свете -
В любой больничный смрад через окно
Врывается апрельский ветер.
Что значит ад? Разгадка не трудна.
Там грязь. И нет над этой грязью ивы.
Там тишина, где не звучит струна.
Там слов колодец вычерпан до дна.
Труднее объяснить, что значит рай.
Должно быть, это тот далекий край,
Тот берег, где, как волны в час прилива,
Встает за ивой ива,
Где сразу десять тысяч арф звучат,
Где неземных прожекторов сиянье...
Закрыв глаза, доверьтесь обонянью -
И донесется смрад.
Любить Елизавету Тюдор означает всегда хотеть большего, чем возможно получить. Вечно пребывать между раем и адом, тоскуя о недостижимом. И в этом смысле мне было жаль Роберта Дадли. Образ Елизаветы, запечатленный в его сердце, манил его в рай, но цепями плоти он был прикован к вратам ада.
Вот я в ночной тени стою
Один в пустом саду.
То скрипнет тихо дверь в раю,
То хлопнет дверь в аду.
А слева музыка звучит
И голос в лад поет.
А справа кто-то все кричит
И эту жизнь клянет.
Меня поражают эти разговоры про рай, ад и жизнь после смерти. Никто ведь не пытается объяснить, откуда мы появляемся на свет, это была бы ересь. Но все почему-то твердо знают, что с ними будет после смерти. Нелепость какая-то.