— ... скажи: парню, который устанавливает спутниковые тарелки, сильно нужно иметь в своем фургончике топор?
– Ну мало ли. Забить чего-нибудь, – допустил Афанасий.
– Топором четырнадцатого века с серебряной чеканкой можно забить только кого-нибудь!
Высокий ум утешает себя глубокими провалами.
Моя душевная боль нестерпима, один и тот же неразрешимый вопрос: коль мой автомат лишал людей жизни, стало быть и я, Михайло Калашников, девяносто три года от роду, сын крестьянки, христианин и православный по вере своей, повинен в смерти людей, пусть даже врага?
— Бедный он. Верит всему.
— Это мы бедные, что ничему не верим.
— Но если он такой богатый, почему такой обтрёпанный? — спросила она.
— Кто тебе сказал, что он богатый? — удивилась Аня. — Он почти нищий. Вечно таскается по гостям. Да, у него самый большой алмаз, но денег-то нет.
— Но если он даже увидеть не может своего алмаза, почему он его не продаст? Хотя бы твоему отцу? — не поняла Полина.
— Разве непонятно?.. Тогда у него не будет самого большого алмаза в мире!
Когда тебе больно, не корчи из себя страдающего героя. Нужно или плакать в голос, или терпеть. Ты можешь дать всё другим, но ничего себе.
– Когда тебе дают исправный утюг, обратно его тоже хотят получить исправным! Ах ты, потреблянец! – кричал он на бледного недоросля, который пытался прошмыгнуть мимо него незамеченным.
– Кузепыч, не «потреблянец», а «потребитель»! – поправлял его Вовчик, обожавший раздувать скандалы.
– Ах ты, потреблятор! Еще учить меня вздумал! Почему седло потрескалось? – кидался Кузепыч на Вовчика.
— ... А так, в широком смысле если рассуждать, бездарных вообще нет.
— Как это нет? Навалом всяких тупиц!
— Неправда. Любого человека возьми, даже самого... ну абсолютно любого — и у него обязательно окажется дар. Это может быть дар силы и защиты, как у Ильи Муромца, дар первооткрывателя, как у Беринга, дар надежды, слова, правды, терпения, сокровенного ума и еще сотни других даров. И самое скверное, что может произойти, — неправильно повернуть свой дар. Изменить ему. Предать.
Мы убьем его добротой, но только вместо доброты используем оружие.
— Я тебя люблю! — распахивая окно, говорила она ветру.
А ветер играл со шторами, опрокидывал на туалетном столике флаконы с духами и отмалчивался.
И почему говорят, что человек маленький? В нем поместится целая вселенная, если уложить в правильном порядке.
Cлайд с цитатой