— А как вам моя причёска?
— Умереть — не встать.
— А как вам моя причёска?
— Умереть — не встать.
— Как вам сапоги?
— Очень вызывающие, я бы такие не взяла.
— Значит, хорошие сапоги, надо брать.
— Верочка, я иногда бываю резка, груба...
— Да, это факт.
— Это факт, что скрывать. Характер у меня ужасный.
— Да, отвратительный!
— Если у вас так густо растут брови, надо же с этим как-то бороться!
— А как с этим можно бороться?
— Надо выщипывать, прореживать.
— Чем?
— Ну, хотя бы рейсфедером!
— Рейсфедером? Милая моя, это же больно!
— Ну вы женщина, потЕрпите! Бровь должна быть тоненькая-тоненькая, как ниточка. Удивлённо приподнятая.
— Как же она могла оставить детей, Леонтьева? Она же мать.
— Ха! Мать!.. Мать у них был Новосельцев!
— Колоссальное значение сейчас приобретают брови. Вот вы меня извините, Людмила Прокофьевна, раз уж у нас такой разговор. Вот, например, ваши брови.
— А что мои брови?
— Ведь это же неприлично!
— Угадайте, почему я опоздала?
— В райкоме, что ли, были?
— Проспала.
— Ой!
— Первый раз в жизни проспала!